ИСТОРИЯ МАССАНДРЫ

Массандра конца 18 - середины 19 веков
Вплоть до конца 30-х годов XIX века это живописное местечко Южнобережья называлось "Марсандра" и вызывало интерес путешественников прежде всего необычайно красивыми пейзажами. (Как и многие селения в Крыму, топонимы "Марсанда" и "Массандра" не имеют точного перевода.) Известный ученый, геолог, путешественник Дюбуа де Монпере, обладавший как природный швейцарец чувством тонкого понимания природы, совершив путешествие в Крым в 1837 году, писал, что "во всем Крыму нет другого вида, который по величественности и красоте своей мог бы сравниться с видом на Ялтинскую долину с Массандровской дороги". Главной достопримечательностью тех мест считались тогда сохранившиеся живописные развалины древнегреческого монастыря. П. Сумароков, посетивший Крым в 1799 году, и М. Броневский в своем "Обозрении Южного Берега Тавриды в 1815 году", описывая свои впечатления о Крыме, в Массандре отмечали только эти приметы старины. Сумароков писал, что среди разрушений на сохранившихся "дверях церкви приметны лики, внутри остались полукружие для алтаря, четыре арки, посреди храма вытекает родник, а высокие вокруг деревья означают следы ограды". По словам Дюбуа де Монпере, среди этих больших ореховых деревьев находился самый огромный и старый на всем Южном берегу Крыма вековой дуб.
Броневский более подробно описывает это место: "В четырех верстах от Ялты осматривали мы остатки греческого монастыря Св. Иоанна. Стены церкви разваливаются, все прочее обращено в кучу камней и только в полукружии, где был алтарь, приметны еще лики святых. Время и татары пощадили лишь один находящийся в преддверии храма прекрасный ключ, который столь изобилен водою, что, вырываясь из земли, бьет вверх фонтаном и истекает ручьем. Песок кипит на дне, а вода чиста, как кристалл, холодна, как лед". Этот источник назывался Ай-Ян - святой Иоанн, во имя которого была построена древняя церковь ("Рождества Иоанна Предтечи"). Вода в источнике считалась святой, и на протяжении всего XIX века к этому источнику стекались паломники.
При этой церкви еще у позднейших греков, живших в Массандре и переселенных в 1779 году к Азовскому морю в Мариупольский уезд, существовала трехдневная ярмарка, на которую, приезжали жители Крыма из разных мест. Ярмарка проходила в день Рождества Иоанна Предтечи - праздника, которому был посвящен храм - 24 июля. После возвращения греков в Крым при Потемкине, в 1796 году, ярмарка возобновилась, но уже 29 августа, в день Усекновения Главы Иоанна Предтечи. До конца XVIII века здесь существовала греческая деревня в 60 дворов. Когда крымские греки были переселены в Мариуполь, деревня перестала существовать.
Французский путешественник Монтандон, посетивший в 1834 году Крым, в своем "Путеводителе путешественника по Крыму", изданном на французском языке, отмечал восхитительное местоположение Массандры: "ее леса, ее луга, обилие воды, прекрасный водопад и бесконечное разнообразие диких ландшафтов придавали ей совершенно особое очарование". Она постоянно привлекала внимание путешественников, но дадим возможность высказаться об этом местечке Южнобережья прежде всего его владельцам.
После присоединения Крыма к России первым владельцем Массандры стал французский принц Карл Нассау-Зиген (1745-1808). Участник семилетней войны, маршал французской армии, он после женитьбы на польке получил права магната. В 1786 году, сблизившись с Потемкиным, приехал в Россию. В 1787 году был в свите императрицы Екатерины II во время ее путешествия по Крыму. В 1788 году Карл Нассау-Зиген был принят на русскую службу в чине контр-адмирала и назначен начальником гребной флотилии на Черном море. Одержал четыре блестящие, "небывалые" (по оценке современников) победы над турецким флотом, за что был награжден орденом Св. Георгия II степени, получил золотую шпагу и флаг вице-адмирала. За участие в успешном штурме Очакова Екатерина II подарила ему Массандру. В 1789- 1790 гг. он принимал деятельное участие в войне против шведов, командовал Балтийским гребным флотом. В 1789 году разбил шведскую эскадру при Тогенсальме - за что получил Андреевскую ленту и был произведен в адмиралы. В 1790 году, потерпев поражение в сражении со шведами, оставил службу. Близ Немирова ему принадлежало большое личное имение Тынки.
О Нассау-Зигене писали, что это был маршал французской армии и адмирал русского флота, французский принц, испанский гранд и андреевский кавалер, польский магнат и русский помещик. "Он имел много качеств, которые создают героя: предприимчивый характер, поразительную энергию и величайшее презрение к смерти..."
Подаренную ему Массандру он посетил единственный раз, и восторженно описал жене свое впечатление о ней: "Фруктовые сады этой местности могут дать понятие о райских садах... Природа здесь роскошная. Я выбрал очаровательное местечко, где я построю беседку. Тут я желаю покоиться после моей кончины, чтобы навеки быть поблизости от моря, которое я люблю, в этой прелестнейшей местности". Но этим мечтам не суждено было исполниться: после выхода в отставку, в 1794 году, он покинул Россию.
После его отъезда земли Массандры перешли в казну.
В 80-90-х годах XVIII века "пустующие" казенные земли в Таврической области отводились помещикам для освоения и расселения крестьян в новом российском крае. Таким образом советник Таврического областного правления, помещик надворный советник Матвей Никитин, сын Смирнова, по его просьбе, согласно ордера "Его светлости Высоко повелительного господина генерал-фельдмаршала Екатеринославского, Таврического и Харьковского генерал-губернатора и разных орденов кавалера князя Григория Александровича Потемкина Таврического" от 21 сентября 1788 года, получил в вечное и потомственное владение порожние земли после выехавших в 1779 году греков в районе деревни Стиле (в горной части Крыма, над деревней Васильевка по северному склону Яйлы). Эти земли, 3 тысячи неудобной и 904 десятины 1425 кв. саженей удобной к хлебопашеству и для населения 25 дворов, получили название дачи "Случайной". А через несколько лет - в 1796 году - ему же было "всемилостивейше пожаловано" еще 1700 десятин земли, смежных с этой дачей, но выходящих уже к Южному берегу, в том числе и деревни Массандра, Никита и Магарач (находящиеся в "чересполосном" владении с жителями этих деревень - казенными татарами). В участок, отведенный Смирнову, входили пахотные земли, сенокосные луга, сады, ячменные и конопляные посевы, виноградники, лесные угодья. С западной стороны этот участок граничил с деревней Васильевка и ялтинским владением помещика вице-адмирала Н. С. Мордвинова "Хорошая пустошь".
В 1797 году земля деревни Массандра была обмежевана от всех соседних дач и названа "Богоданной", очевидно, потому, что отличалась от других своими особыми природными качествами. В одном из документов тех лет мы читаем, что вся земля в округе дачи "Богоданной", за исключением нескольких участков, находившихся во владении татар, - "сполна следует по пожалованию принадлежит наследникам господина статского советника Смирнова".
Впоследствии Массандра была куплена в казну, а затем, в 1815 году, ее приобрела Софья Константиновна Потоцкая (1766-1822) - красавица-гречанка, женщина с романтической судьбой. Ей настолько нравилось это живописное местечко с удивительно целебным воздухом, что она мечтала основать здесь большой город "Софиеополь". В одном из путеводителей по Крыму в 1834 году сообщалось, что "Марсанда" известна "гигантским проектом, который 15 лет назад был составлен ... графиней Софьей Потоцкой, желавшей заложить здесь основание городу".
После смерти Потоцкой в 1822 году дача "Богоданная" перешла по наследству к ее дочери Ольге Станиславовне Нарышкиной (1802-1861), супруге участника Отечественной войны 1812 года, генерал-адьютанта Льва Александровича Нарышкина (1785-1846) - владельца имения Мисхор (двоюродного брата М. С. Воронцова). При Нарышкиной уже в 1824 году в нижней Массандре начинает закладываться парк, который затем формировался под руководством Карла Кебаха, главного садовника Воронцовских южнобережных имений, приехавшего в Алупку в 1825 году.
Это прекрасное поместье - как оно воспринималось всеми, кто побывал в нем, - согласно купчей крепости от 16 апреля 1828 года, приобретает у О. С. Нарышкиной графиня Александра Васильевна Браницкая (1734-1783) - мать супруги М. С. Воронцова Елизаветы Ксаверьевны для своей внучки, названной в часть бабушки Александрой. Девочка вскоре умерла (1830), и Массандра перешла к другим детям Воронцовых - Семену и Софье. После того, как в мае 1834 года был учрежден во всех владениях М. С. Воронцова майорат - право владеть Массандрой было закреплено за Семеном, как старшим в роду по мужской линии.
В 1830 году имение было обмежевано; в 1834-м - составлен геометрический специальный план этих земель, находящихся во владении "малолетних графа Семена Михайловича и графини Софьи Михайловны Воронцовых". До их совершеннолетия, практически до конца своей жизни (1856 г.), Массандру обустраивал их отец - известный государственный и военный деятель, граф Михаил Семенович Воронцов.
Сын русского посла в Англии, он получил там блестящее домашнее воспитание и образование. Вернувшись девятнадцатилетним юношей в Россию, стал участником русско-турецких войн и войн с Наполеоном. Проявил личную храбрость и отличился в сражениях под Смоленском и Бородино. С 1815 по 1818 гг. в чине генерал-лейтенанта командовал русским оккупационным корпусом и Париже. С 1823 по 1844 год был генерал-губернатором Новороссийского края (с 1828 и Бессарабии), а с 1844-го - наместником Кавказа. В 1845 году возведен в княжеское достоинство с присвоением позже титула Светлейшего (1852). В 1856 году он был пожалован в генерал-фельдмаршалы.
От своего отца, который с 1784 года безвыездно жил в Лондоне, М. С. Воронцов получил в 1812 году разрешение на ведение всех дел в его обширных имениях. Один из богатейших помещиков того времени, имения которого находились в шестнадцати губерниях России, а количество крепостных достигало 80 тысяч, Воронцов располагал достаточными средствами, чтобы расширять свои владения. С 1823 года постепенно его собственностью становятся участки земли в Крыму: в Апупке, Гурзуфе, Ай-Даниле, Мартьяне, Ак-Мечети, в Коккозах. В 1830-х годах ему принадлежало около двух тысяч десятин земли по побережью Крыма.
Свое главное поместье (превратив впоследствии его в майоратное имение) он решает устроить в Алупке - этом чрезвычайно благоприятном по своим природным условиям уголке Крыма. Здесь строится небольшой красивый жилой дом - "Азиатский павильон", как стали его называть из-за декоративного оформления в восточном стиле. У моря вырос "Чайный домик", своеобразное место отдыха у пристани, а чуть выше - прекрасный православный "Храм Тезея".
Но главной достопримечательностью Алупки стал грандиозный дворец, своеобразный по архитектуре, восходящей к английским традициям (проект английского архитектора Эдуарда Блора). В течение двадцати лет крепостные Воронцова буквально высекали его из очень твердого местного камня вулканического происхождения - диабаза.
Алупка, по мнению Воронцова, должна была стать центром светской и культурной жизни Южного берега Крыма. Ведь к концу 1820-х годов на южнобережье уже насчитывалось свыше двадцати имений русских дворян, многие из которых были родственниками Воронцовых.
В Алупкинском дворце предполагалось устраивать приемы, балы, музыкальные вечера, ставить спектакли. Во дворце создавались большие парадные залы, предназначенные для этих целей. Вокруг дворца на 33-х гектарах под руководством немецкого садовника Карла Кебаха разбивался парк, где все должно было услаждать взор. Живописные поляны, природные нагромождения камней - "хаосы", гроты, озера, каскады, водопады, благодаря таланту и высокому художественному вкусу садовников, архитекторов, художников - составили удивительные по своей красоте пейзажи, организующим центром которых стала скалистая вершина Ай-Петри, очертаниями напоминающая развалины древнего храма. Беломраморные фонтаны, скульптуры львов, вазы, скамьи - вписались в придворцовую часть парка.
При создании этого дворцово-паркового ансамбля все было подчинено желанию заказчика - сделать Алупку прекрасным местом отдыха среди природы и искусства. Как будто сбылись пророческие слова одного из путешественников по Крыму начала XIX века. Пораженный красотой алупкинского ландшафта, он писал: "Желательно, чтобы вельможа, богач со вкусом купил сии сады и здешнюю красоту природы украсил и раскрыл искусством".
Массандре отводилась более скромная роль. Она должна была стать местом летнего отдыха лишь для одной семьи и прежде всего должна была осваиваться как экономическое имение.
По межевой книге 1830 года в "бесспорном" владении М. С. Воронцова значилось в Массандре земли 669 десятин 408 саженей. За исключением неудобных мест, одна удобная земля составляла 569 десятин 2089 саженей. К этому времени виноградники в имении занимали всего немногим более 2-х десятин, пашня - 1 десятину, под поселением и огородами значилось 3 десятины. В имении был большой луг (4 десятины) и степь, удобная к пашне. Почти 60% всей территории - около 475 десятин - составляли леса. Хвойные, сосновые - вверху, смешанные, лиственные и кустарники - внизу. Они располагались преимущественно в северной, возвышенной части, в меньшей степени - в восточной и западной окраинах.
К Верхней Массандре с ее необычайно чистым воздухом, живописным рельефом, археологическими древностями и крымскими реликтовыми рощами Воронцовы относились как к своеобразному ландшафтному заповеднику. Здесь никогда не использовали лес в хозяйственных целях. Бережно сохраняли дубы и ореховые деревья, из которых многим насчитывалось по несколько сот и даже до тысячи лет. В одном из отчетов управляющего Воронцовскими имениями на южном берегу говорилось: "Имение пользуется из леса только дровами из бурелома и то в незначительном количестве". Лесовозобновление производилось в виде "незначительных посадок на месте бывших каменоломень".
Обширные леса и луга Массандры отличали ее от других дач южнобережья. Луга, которые, к сожалению, не сохранились до настоящего времени, поражали своими просторами, свежестью, "своею роскошною травною зеленью и безыскуственной сельской простотой". На русскую знатную даму Олимпиаду Петровну Шишкину, путешествующую по Крыму в 1845 году, огромное впечатление произвел в Массандре большой луг, каких она нигде не видела на Южном берегу. Для оживления этих лугов, по желанию Воронцова, были разведены туры и газели, что стало особенно привлекательным для путешественников.
Луга эти сохранялись на протяжении всего XIX века. Уже позже Николай II, любивший на автомобиле совершать прогулки в Массандру, часто привозил сюда наследника Алексея, чтобы поиграть в свежескошенном сене. В своем дневнике в 1914 году Николай II записал: "Поехали в Массандру, погуляли там и возились на сене, приготовленном на площадке Алексея".
Но особенно поражали всех леса Массандры. Графиня Горчакова, путешествующая по Крыму в 1882 году, писала: "Я нигде" не видела таких громадных старых орехов, таких темных кипарисов, таких мощных дубов и буков, как в этой части Ялтинского уезда. И когда проезжаешь по лесам Массандры, таинственный мрак, царствующий повсюду, напоминает о священных рощах Галлии, о друических камнях, о дольменах Британии, с последним имеют разительное сходство природные большие серые камни с верхушками, разбросанными около дороги и лежащие в самой чаще леса группами и одиноко. Дорога беспрестанно делает повороты и на каждом из них открывается новая картина, одна прекраснее другой. Кругом шумит густой бор, стволы гигантских сосен обросли вековым мхом, на сучья всползают цветущие грозди белого, как снег, клематиса, пунцовые и зеленые кисти какого-то ползучего растения, крепкие, как железо, темно-коричневые путы старого плюща и винограда, а внизу по корням лесных великанов расстилаются изумрудной сетью безыменные лианы юга, испещренные полевыми цветами, слоем высохших листьев и разноцветными бархатными мхами".
В Верхней Массандре, расположенной высоко над морем, особенно остро ощущалось сочетание горного и морского воздуха. Большое количество так называемой "черной" сосны делало воздух здесь особенно целебным. В путеводителях по Крыму тех лет говорилось, что пребывание в Массандровских лесах очень полезно для "грудных" больних, нуждающихся в горном, сосновом воздухе. И этот особый микроклимат, и живописный ландшафт оказывали целительное действие на путников. Княгиня Горчакова вспоминала: "Забываешь, что тут близко море, и вдруг как в фантастической панораме оно выплывает у ног Ваших, выглядывает из лесной просеки, то нескончаемой синей пеленой, то улыбающейся светлой бухтой, обрамленной красивыми веселыми домиками Ялты... Улеглись душевные волнения, отлетели далеко грустные думы, нервы успокоились и мысль, окрыленная общением с природой, радостью, забывает суетность и пустоту обыденной жизни..."
Именно в этом благодатном месте Верхней Массандры М. С. Воронцов строит в 1829 году дом, в котором в отсутствие графа располагался управляющий имением.
Все имение разделялось почтовой шоссейной дорогой, идущей из Ялты в Симферополь, на две части - Верхнюю и Нижнюю Массандру. Между ними вдоль шоссе располагалась Средняя Массандра. Самой живописной, а местами- дико-величественной была Верхняя, горная Массандра, большей частью занятая лесами. Здесь, у склонов гор, на отроге яйлы, в тихом, уединенном уголке располагалась небольшая ровная площадка, как будто специально созданная для спокойного отдыха. В этом месте и было решено построить господский дом и церковь. Ровная местность дала возможность разбить вокруг дома небольшой парк. Он создавался в ландшафтном, английском стиле, а выше, к горам, переходил в лесопарк.
В сентябре 1830 года садовнику Карлу Кебаху, который к этому времени уже много сделал для формирования прекрасного парка в Алупке, по распоряжению М. С. Воронцова была составлена специальная инструкция по озеленению Массандры. В ней предписывалось очистить парк от всех негодных деревьев и высадить новые разные растения, посадить рощу фиговых и гранатовых деревьев, в назначенных местах посадить каштан сладкий, маслины, лимоны, апельсины. Вокруг деревьев предлагалось посадить виноград разных сортов. Во всем парке посеять "разные искусственные травы" и "сколь можно развести плющ". Обращает на себя внимание один из пунктов инструкции: "сделать лес из белой акации и лавров", для чего предписывалось в Гурзуфе "все семена белой акации собрать и посеять в Массандре". В этом, бесспорно, проявились вкусы Воронцовых, у которых и около Одесского дворца, и вокруг загородного Симферопольского дома было много акации. И сейчас еще на территории верхнего Массандровского лесопарка можно встретить и сладкий каштан, и белую акацию, выросшие здесь, очевидно, уже "самосадом" от семян кебаховских посадок.
К 30-му году, помимо главного или "Большого" дома, как его называли в то время, было построено несколько служебных помещений. Согласно инструкции, все строения следовало обсадить разными деревьями и виноградом, у Большого дома посадить 10 маслинных деревьев, привезенных из Никитского ботанического сада. В марте 1831 года управляющий имением сообщал Воронцову: "Садовник Кебах прилагает всевозможные старания к успешному выполнению данных приказаний... В Массандре по окончании ныне плантации, которой приготовлено больше предназначенного количества, каковые и еще будут продолжаться. В парке очистка начата, производится планировка с поспешностью для клумб - большим плугом в трех местах Марсандры".
К дому была проложена новая большая дорога "среди посадок,- как писалось в одном из путеводителей, - вмещающих огромное разнообразие деревьев и кустарников, привезенных из-за границы".
В инструкции для Кебаха предусматривалось и создание в имении фруктовых садов, рекомендовалось выбрать удобные места для разведения фруктовых деревьев, а также крыжовника и смородины. Сады насаждались как в Верхней, так и в Нижней Массандре. Вскоре нижний сад был признан лучшим на южном берегу по богатству фруктовых деревьев и тропических растений. В нем уже к середине 30-х годов был создан "значительный питомник экзотических растений, насаженных так, что гуляя в нем вы считаете себя как бы под тропиками" - такое необычное впечатление он оказывал на путников.
Особенно славились в нижней Массандре обширные с цветочным покровом поляны, огражденные насаженными рощами магнолий, съедобных каштанов, кедров, каменных дубов, лавров, мирт. Были спланированы длинные аллеи и групповые посадки темных и тенистых кипарисов всех сортов. Все это дополнялось обширными цветниками и журчащими фонтанами.
Но самой примечательной в Нижнем парке стала аллея, состоящая из 900 кустов роз самых различных сортов, заложенная еще Карлом Кебахом. Особенно красива она была в мае, когда розы были в полном цвету.
В очерке о Южном береге Крыма за 1838 г. мы читаем: "Угодно вам взглянуть на все это: стоит сойти с лошади или выйти из коляски и вас проводит везде услужливый и вежливый управитель. Впрочем и без него не воспрещается ходить по заведениям".
Правда, уже в 80-х годах в имение пускали только по специальным билетам. Билеты можно было приобрести у управляющего. Особо важным посетителям выдавались именные билеты "на вход или въезд верхом в Массандровский нижний парк". Причем оговаривалось, что билет "как именной другому лицу передавать не предоставляется. По истечении года или в случае выезда из Ялты, билет сей просят возвратить".
Большие посадки в 30-е годы проводились не только на территории формирующихся парков, преобразовывались и отдельные участки леса. В нижней его части, у подножья гор, прокладывались пешеходные дорожки, ведущие к гротам и живописным скалам, устраивались площадки обозрения и скамьи для отдыха, делались многочисленные насаждения самых разнообразных растений, и лес превращался в лесопарк, с хорошо распланированными аллеями, дорожками, с пробитыми в скалах тропинками. Все это делалось для того, чтобы показать наиболее выгодные места горного ландшафта. Позже, в 60-е годы XIX века, в этом лесопарке были проложены дороги специально для императрицы Марии Александровны, супруги Александра II. Эта часть леса получила название "парк императрицы Марии". К нему была спланирована живописная дорога, которая тянулась на 3-4 версты и делала много поворотов. За каждым из них открывались новые прекрасные виды на горы, море, ялтинскую долину. Среди благоуханий "черной" сосны больная туберкулёзом императрица чувствовала себя значительно лучше, чем в других местах Южнобережья, и часто приезжала в Массандру.
Один из авторов очерков о Крыме, С. Филиппов, писал: "Князь Воронцов был художник безусловный! И южный берег (да и один ли он?) ему обязан за "отделку природы". Его "коррижирующий гений" способствовал тому, что все нововведения не только не нарушали гармонию природы, а, напротив, очень органично вносили в нее дополнения, все делалось безукоризненно, с высоким художественым вкусом. Даже в самом "сумрачном, диком, угрюмом и величавом" месте - как называл горную Массандру С. Филиппов в своем очерке "По Крыму"- сказался, по его выражению, "коррижирующий гений" Воронцова: ""дикий хаос камней он облицовал "поправками", которые усилили впечателение природы... Здесь целые горы обломков образовали подземные гроты и темные загадочные галереи. Они вьются странно, фантастично и будто уходят в землю. Они иногда приводят в беспросветную пустоту, где нельзя быть без огня. Зажигая его, вы видите крест, высеченный в скале, каменное сиденье или ложе. Это одна из поправок талантливого корректора... На одной из угрюмых скал... еще недавно стояла дикая коза, изваянная из этого же камня. Конечно, тоже поправка природы и какая остроумная!""
Все имение простиралось от моря к горам версты на 4 и скрывалось "в ущелье, куда можно проехать,- как писалось в одном из путеводителей,- по нарочно проведенной весьма удобной дороге из Верхней Массандры. Тут встречаете вначале прохладную и очаровательную как бы таинственную дикость леса, в глубине его заведены баштаны и птичий двор. Немного далее поражает вас каскад, огромный, бесконечный, ниспадающий в разных направлениях с оглушительным ревом и бешенным кипучим стремлением". Другой путешественник как бы продолжает рассказ об этом водопаде: "Речка Кува, выходящая из трех источников у подошвы Ялты соединяется вместе в углублении долины и потом с шумом падает с каменных утесов, орошает корни деревьев, разливается и опять собирается и падает ниже с высоты нескольких саженей. А потом она уже течет тише и сливается с речкой Дерекой, протекающей Ялтинской долиной. Это массандровский каскад".
Помимо этого мощного "Массандровского водопада" имение снабжалось водой еще из трех источников - "Церковного" (вода из него шла в основном на нужды дворца), "Ленивого", "Нового". Эти источники не только обеспечивали водой все имение, но и давали возможность оказать помощь соседке - Ялте. В 1847 году М. С. Воронцов уступил городу часть воды, которая была проведена в городские фонтаны и многие частные дома. Это составило 144 тысячи ведер ежедневного водотока. В том же 1829 году, когда был построен дом в Массандре, первому архитектору Южного берега Крыма Филиппу Федоровичу Эльсону (1793-1867) была поручена разработка проекта небольшой православной церкви. Эльсон получает аванс в 5 тысяч рублей и на развалинах древнего монастыря начинает строительство церкви, посвященной - так же как и существовавшая здесь в древности церковь - Святому Иоанну Предтечи.
В июне 1831 года управляющий имением сообщал Воронцову: "Церковь в Массандре приведена к концу, остановка за иконами и церковной утварью". По распоряжению Воронцова иконостас был выполнен мастером Пантелеем Бочаровым, а иконы написаны одесским живописцем Иваном Ковшаровым, который принимал участие в отделке воронцовского дворца в Алупке и Храма Тезея, построенного тем же Эльсоном.
Выдержанная в классическом стиле в виде четырехколонного дорического храма, эта церковь - одна из первых православных церквей, построенных на Южном берегу после присоединения Крыма к России, - оказалась самой красивой в то время. Она вызывала неизменный восторг путешественников, называвших ее "изящной", "прелестной".
Для того, чтобы зрительно облегчить здание, архитектор поднимает его на невысокий стилобат. 9 ступенек, ведущих к портику, зрительно как бы увеличивали высоту колонн. Удачно найденные, немного облегченные, пропорции всего портика в окружении мощных вековых деревьев, на которых были развешены колокола, придавали строгим формам церкви стройность и изящество. "Если указать на дорическую архитектуру церкви, так идущую к стилю всей местности,- читаем мы в одном из очерков о Крыме,- на колокольню, устроенную на ветвях столетней орешины, вы поймете, как много вкусу и чуткого понимания красоты было у Воронцова".
Но, конечно, в этом прежде всего была заслуга архитектора. Эльсон удачно использовал сохранившийся родник, разместив над ним алтарь. Создавалось впечатление, что из-под фундамента церкви била мощная струя воды. Это производило сильное впечатление. О. П. Шишкина писала, что эта церковь ей больше понравилась, чем Алупкинская в виде Тезеева храма. В Массандровской церкви ее поразил источник, который из подвала протекал под каменный свод, где прибита "цепь с ковшом для прохожих. По правую сторону крыльца,- продолжала она,- висят колокола на огромном дубе, около которого, под густой тенью на скамьях могут поместиться слишком 20 человек и вблизи под орешиною около 20". Об ореховом дереве говорилось, что его едва смогут обхватить четыре человека, а волошские орехи на нем могут прокормить несколько татарских семейств в продолжение года.
В церковных документах записано: "Церковь домовая Иоанна Предтечи в Массандре построена по высочайшему соизволению на развалинах древней греческой деревни иждивением владельца светлейшего князя Воронцова, заложена 4 мая 1829 г., освящена 29 августа 1833 г. Престол один во именование Усекновения честныя главы Пророка Предтечи и Крестителя Иоанна. Содержится на средства Массандровской экономии".
Из этого же документа мы узнаем, что в 1849 году на Южном берегу Крыма было 8 действующих церквей. Протоиерей Массандровской церкви Михаил Матвеевич Молчанов был благочинным над этими церквями.
Вскоре Массадровская церковь перестала быть чисто домовой, она принимала прихожан со всей округи. Летом 1834 года даже из Кучук-Ламбата приезжала сюда дочь владельца этого имения Бороздина для совершения обряда венчания с князем Гагариным.
На французского маршала Мармона, путешествующего в 1834 году по Крыму и посетившего Массандру, обряд этого бракосочетания произвел большое впечатление. "В числе гостей графини Воронцовой в Массандре была госпожа Поджио, дочь генерала Бороздина (фамилия от первого брака), которая выходила замуж за князя Гагарина. Обряд совершался в прелестной церкви Массандры, только что построенной графом Воронцовым. Я в первый раз видел венчание по греко-российскому обряду: зрелище прекрасное, какое-то провозглашение счастья в будущем, торжество сердца!"
Согласно церковным документами, в 1861 году в Массандровской Иоанна Предтечи церкви значилось всего прихожан 237 из 38 дворов. Это были не только жители Массандры (62 человека), но и близлежащих поселков: Магарача - 98, Никиты - 47, Ай-Даниля - 27 человек. Преобладали здесь прежде всего помещичьи крестьяне - 86 человек, купцы и мещане - 67. Даже в начале XX века, когда новые Ялтинские церкви (Иоанна Златоуста и Александра Невского) собирали всех прихожан из окрестностей Ялты, в Массандровской церкви проводились службы один раз в год в праздник Усекновения головы Иоанна Предтечи - 29 августа. В этот день разрешалось народное гуляние до 6 часов вечера и была небольшая ярмарка.
В "Очерке Южного берега Крыма", написанного для Одесского альманаха в 1838 году об этой церкви говорилось: "...Осеняемая вековыми грецкими орешинами и дубами, обсаженная оливками и смоковницами, она представляет мирную таинственную юдоль христианства. Живой источник обильной воды истекает из-под престола Божия храма и разливает благословенную силу растительности в южной части Массандры. За оградою церковною устроен фонтан с чашею для утоления жажды проходящих. Против церкви к горной стороне виден дом для священника и несколько домиков в линию для рабочих. От церкви прямо идет дорога под тению дерев к главному дому владельца".
Дом, построенный в Верхней Массандре для Воронцова, был характерен для Южнобережных построек, открытых солнцу. Большая галерея, обращенная к югу, создавала ощущение простора. О подобных домах известный краевед Е. Марков говорил: "Не столько дом, сколько галерея, не столько в нем тепла, сколько прохлады". Действительно, в доме можно было спокойно отдыхать в самую сильную жару. Недаром один из современников писал: "Для наслаждения природою вы отправитесь вверх, в горную или Верхнюю Массандру, где виднеется изящный летний домик кн. Воронцова, окруженный коврами цветников, купающийся в зелени лесов, в прохладе горных ручьев. Сюда, под покров Яйлы, спасается от тропического июльского зноя Алупки ее владелец. Там удивительно-громадные, удивительно-старые орехи... В обширных лесах Массандры пробиты живописные, еще совершенно дикие дороги, бродя по которым, вы познакомитесь с поразительными картинами обрывов, обвалов, водопадов и утесов". В другом очерке о Крыме так описывается этот дом: "Здание окружено просторными галереями и молодыми южными растениями, которые напояются с двора фонтаном, устроенным из зеленого гранита. С западной домовой галереи видны: часть Ялты, тамошней бухты и Ореанды".
Этот дом был хорошо обустроен, что дало возможность Воронцовым в 1837 году принимать в нем царственную чету - Николая I и Александру Федоровну.
16 сентября в 6 часов вечера "их императорские Величества прибыли в Массандру, где назначили ночлег, - читаем мы в "Описании пребывания Императорский фамилии в Крыму в 1837 году" С. Сафонова - Императорская фамилия разместилась в главном, но небольшом доме, свита разместилась в разных домах, дачах, в расстоянии 1-2 версты от главного дома. При всяком домике был кабриолет, верховые лошади и рассыльные, так что живущие не имели никакого неудобства в сообщении. После довольно позднего обеда Государь Император удалился для занятий. Ее императорское Величество посетила в 9 часов вечера Массандровскую церковь... Кто из бывших на Южном берегу не помнит этого прекрасного здания в древнем греческом виде, этих колонн, креста, составляющего иконостас, внутреннего освещения церкви, составляемого одним окном и, наконец, огромных дубовых и ореховых деревьев, осеняющих уединенный храм. Все это ночью при ярком свете огней представляло вид очаровательный, ни с чем не сравнимый. Августейшая посетительница с глубоким благоговением тут преклонила колени и вознесла молитвы Всевышнему. Вся Массандра была иллюминирована. Тихая погода завершала прелесть всей картины.
17 сентября в 6 часов утра Ея Величество изволила гулять пешком в прекрасном саду Массандры...
В 10 часов вышел из комнаты государь император и приветствовал особ, собравшихся у входа: "Здравствуйте, господа военачальники, градоначальники и христолюбивое воинство!". Веселое расположение государя сообщилось всем окружающим. Все отправились верхом, в... приятном расположении духа... Спустившись в одну небольшую долину, Их величество было остановлено множеством цветов, которыми, как ковром, была покрыта вся земля. Сопутствующие рвали цветы, наполняли ими корзины и седла... Привыкши большей частью видеть на Южном берегу скалы, каменистые места, невольно ощущаешь при виде великолепных Массандровских садов, лугов и открытых мест здесь как-то более природу... Все это делает Массандру одним из лучших имений на Южном берегу. Таким его нашел и государь Император. Его величество неоднократно повторял, что лучше всех имений ему нравится Массандра и часто, осматривая другие дачи, он говорил: "Хорошо, да все не Массандра!"
После знакомства с Южным берегом Крыма и двенадцатидневного пребывания в Алупке императрица Александра Федоровна, покидая Южный берег, на обратном пути снова останавливалась и ночевала в массандровском доме Воронцовых (император выехал из Алупки 19 сентября). 1 октября императрица отслужила литургию в Массандровской церкви, совершила прогулку верхом к водопаду. "К обеду прибыла в Массандровский дом и великая княгиня Елена Павловна из Ореанды Витта, где она соизволила ночевать. Она также изволила оставить южный берег и поэтому осталась в Массандре ночевать", - сообщает С. Сафонов.
2 октября Императрица и Великая княгиня покинули Массандру, направились в Симферополь, где в доме М. С. Воронцова на Салгире был ночлег.
Во всех очерках о Крыме, путеводителях, воспоминаниях мы встречаем не только восторженные отзывы о красоте природы Массандры, но и о тех преобразованиях, которые происходили в имении. Действительно, Массандра (так же как и Алупка - тоже имение М. С. Воронцова) неузнаваемо изменились за двадцатилетнюю его деятельность на Южном берегу Крыма. Большие заслуги Воронцова в развитии края получили высокую оценку современников.
В 1834 году французский маршал Мармо, посетивший Южный берег Крыма, писал, что в западной части побережья "встречаются все роды богатства и красоты. На этой стороне плодоносная и глубокая почва, обильные источники, сланцовые земли, удивительно пригодные для винограду, а верхние холмы прокрыты превосходными лесами, над которыми господствуют величественные скалы. Здесь видна большая деятельность. Расчищаются земли, садятся виноградные лозы и оливковые деревья, везде строят, везде обрабатывают; каждый день можно видеть новые успехи. Богатые люди выезжают сюда из внутренности империи наслаждаться пленительным климатом и приносят свои капиталы. Все это движение, все успехи произведенные графом Воронцовым, который могущественно ускоряет их двумя способами. Как генерал-губернатор южной России, он облегчает все частные предприятия и покровительствует им. Как помещик, он дает пример, которому всякий старается следовать. Выполняя дело самое полезное для Отечества, он образует огромное местное имение и присоединяет его к другим своим богатствам, чрезвычайно огромным".
Воронцов стремился к тому, чтобы сделать свои южнобережные имения не только удобными для летнего отдыха, но и доходными. С этой целью он в горной Массандре устраивает конный завод, а средняя Массандра за небольшой промежуток времени почти вся покрылась значительными плантациями табака и виноградниками. В одном из путеводителей отмечалось: "Почва здесь, плодородная сама по себе, богато возделана и производит много табаку, которым Массандра славится". Крымские табачные плантации, в том числе и воронцовские, назывались лучшими в России. В 30-40-х годах, когда под табаком было занято до 70 десятин земли, табаководство давало в год до 30 тысяч чистого дохода. Позже часть земли, находившейся под табаком, была использована под виноградники, часть засеяна травой и превращена в лужайки парка, а за пределами парка - в поля.
В Нижней и Средней Массандре, положение земли, спускающейся к морю, было "удобно для всех родов произрастаний" - здесь находились сенокосы, выгоны, питомники, цветоводческое хозяйство и большие фруктовые сады, в которых выращивали в основном яблоки, груши, инжир, сладкие каштаны, волошские орехи, фундук. К 1870 году под фруктовыми садами было занято свыше 6 десятин земли, цветники были разбиты на 450 саженях.
В нижней Массандре небольшой доход приносили каменоломня и земли близ Ялты, сдаваемые под застройку. В средней Массандре планировалось в 50-х годах создание молочной фермы. Поскольку Массандра развивалась как экономическое хозяйство, в нижней ее части были построены контора имения и дом управляющего. В 1841 году был выстроен лазарет, строились казармы и жилые дома для рабочих.
Но все же главным в Массандре с начала 30-х годов стали виноградники, занимающие в основном Среднюю Массандру, и вина, изготовляемые в специально построенном для этих целей виноподвале. Именно здесь была впервые заложена слава всемирно известных крымских вин - Белого муската, Мадеры, некоторых сортов Портвейна и Токая.
Стремительно увеличивались площади виноградников. Если в первые годы обустройства имения виноградники составляли лишь две с небольшим десятины, то к 1880-м годам уже на 30,5 десятинах земли возделывался виноград. Но главное было не в количественном увеличении посадок, а в изготовлении здесь вин высокого качества.
Воронцов немало сделал для того, чтобы добиться больших успехов в виноделии. В биографии М. С. Воронцова его секретарь М. П. Щербинин пишет, что в Крыму граф "положил основание новой отрасли отечественной промышленности. Убедясь, что по благорастворенному своему климату в Крыму с успехом преуспевать может виноделие, граф Воронцов ревностно принялся за дело: выписаны им были лозы всех сортов из Франции, Испании, берегов Рейна; приглашены виноделы и, не щадя издержек из собственного достояния, стали обрабатываться и приготовляться земли для насаждения ожидаемых лоз". Уже к 1834 году, как отмечает Монтандон, в Массандре было приблизительно 16 тысяч кустов винограда, из них 10 тыс. сорта бордо, 3 - рислинг, 2 -токай, 1 - кокур.
В том же 1834 году Мармон был поражен тем, что в Массандровском и Ай-Данильском имениях культивировались разнообразные сорта винограда. Он насчитал 36 сортов, которые обрабатывались в вина из лоз, привезенных из Бордо, с берегов Рейна, из Венгрии, Испании, Португалии. "К ним прибавлено еще 34. Кроме того, еще 32 рода винограда столового, избранного из самых лучших и нежных вкусом. Собраны почти все породы винограда, которые находятся в Люксембургском рассаднике в Париже".
Прекрасное качество вин достигалось здесь благодаря изумительному соединению разных сортов винограда. В этом Мармон видел залог дальнейшего совершенствования виноделия. Он отведал некоторые вина. "Они превосходные", - утверждал маршал. Особенно ему понравились два сладких сорта, похожие на Алеатико и Мускат.
Высокое качество воронцовских вин было отмечено и императором Николаем I, посетившим Крым в 1837 году. Один из приближенных царя, сопровождавших его в этой поездке, писал: "Не только сердце царя-хозяина, но простой путешественник не может... не восхищаться тем, что кроме природы есть тут возможность полюбоваться и трудом человека. Крым скоро заставит забыть, что есть Шампань и Бордо". Если раньше, продолжает он, "кое-где только у татар видны были необделанные виноградники, за десять с небольшим лет Крым буквально переродился, теперь по всему Крыму, по долинам везде виноградники, а Южный берег весь засажен виноградными лозами и производит вина на миллион рублей".
Воронцов угощал императора вином из своих Ай-Данильских подвалов, славящихся, так же как и Массандровские, своими превосходными винами. Зрелище было прекрасное: "на большом столе разложено было более 30-ти сортов разноцветного винограда и почти столько же было поставлено бутылок разного вина. Государь попробовал мускатного вина". Для него и для его спутников это вино оказалось "лучше нектара".
О прекрасных Массандровских винах писала и Олимпиада Шишкина в 1845 году: "Подавали нам и в Алупке и в Массандре "Ай-Даниль", так называемый по даче княжеской, где обширнейшие виноградники. По мне это вино гораздо лучше иностранных белых вин". В Алупке Шишкину угощали "прямо из бочки" мускатным вином "с приятным запахом и отменного вкуса". Француз Собис, заведовавший фруктовыми садами и виноградниками, на вопрос Шишкиной о французском виноделии "утвердительно сказал, что хорошие крымские вина не уступят французским, и со временем Россия может освободиться от избыточного потребления иностранных вин".
К 1848 году количество виноградных кустов в Массандре уже достигло 200 тысяч, что дало возможность одному путешественнику, проезжавшему горной дорогой по Южному берегу "любоваться роскошною зеленью и бесконечными виноградниками". В 40-50-х годах постоянно отмечалось, что вино, изготовляемое в Массандровском виноподвале, имело отличные качества, продавалось на полуострове и вывозилось в Москву, Петербург, Одессу и другие города. В 40-50-х годах только одна Массандра давала до 5-7 тысяч ведер вина в год. В ряде путеводителей тех лет Массандру называли "стороной лучших крымских вин". Со временем за ней укрепилась слава крепких ликерных вин, густых и необыкновенно душистых: "Мускаты", "Пино-Гри". Сладостью, ароматом, густотой особенно отличался "Портвейн Массандра" из мускатных лоз.
В. П. Семенов-Тяншаньский в своем капитальном труде "Россия. Дорожная и настольная книга" говорил о Массандре: "Еще князь М. С. Воронцов, заботившийся о насаждении на Южном берегу Крыма образцовых винодельческих хозяйств, сделал свое имение центром, откуда местное население получало лучшие европейские сорта лоз, где выдерживались вина, скупаемые у местного населения, и охотно давались всевозможные полезные указания". Такой сделал Массандру М. С. Воронцов.
После смерти Михаила Семеновича Воронцова имение переходит в 1856 году во владение его сына - Семена. При нем в 1866 году создается торговая фирма "Южнобережные вина светлейшего князя С. М. Воронцова".
Хотя и прежде воронцовские вина продавались в Москве и Петербурге, с этого времени были открыты самостоятельные Петербургский и Московский магазины и созданы отделения для продажи вина в Одессе, Казани, Ростове-на-Дону, в Ялте. В 1878 году был открыт новый магазин в Харькове. В 1881 году в Массандре строится еще один виноподвал.
И в прежние годы, и особенно в период деятельности фирмы Воронцовы скупали большое количество вина у мелких частных садовладельцев. Вино это продолжительное время выдерживалось в винподвалах, улучшались его вкусовые качества, а затем оно поставлялось на продажу. В 60-70-х годах вино собственных виноградников князя Воронцова составляло 1/4 - 1/5 части общего количества продававшегося вина. Помещение Воронцовских подвалов было рассчитано на 146 тысяч ведер. Большая часть вина содержалась в подвалах Массандры. Вино собственных садов Воронцова производилось с 82 десятин виноградников, из них в Массандре находилось 30,5 десятин (остальные в Ай-Даниле, Алупке, Барбо-Кристо (близ Алупки). Наибольшую прибыль приносила продажа собственных вин, особенно в Московском магазине. Ежегодно из Воронцовских подвалов отпускалось до 50 тысяч ведер вина, что приносило доход свыше 90 тысяч рублей.
Однако в целом Массандровское имение нельзя было считать доходным. В 1889 году, когда встал вопрос о продаже этого имения удельному ведомству, комиссия по оценке имения сделала такое заключение: "Южнобережные имения, может быть за немногими исключениями, вообще не представляют собою имений доходных, потому что в составе их находится значительное пространство земли, не приносящей никакого дохода и однако имеющей большую ценность. Так, в Массандре парк и лес, не приносящие дохода, занимают 70% всей площади имения. При жизни С. М. Воронцова Массандра не только не давала ему никакого дохода, но еще требовала от него постоянной приплаты около 10 тысяч рублей. Она играла роль дачи, требующей дорого содержания". И, несмотря на это, "высокую ценность Массандра имеет потому, что это имение изобилует горною водою, присутствие которой более всего определяет ценность земель на Южном берегу Крыма, имеет парк, едва ли не лучший и во всяком случае самый обширный на Южном берегу Крыма, имеет также в настоящее время отличные, хорошо устроенные дороги и кроме того, обладает во многих своих частях живописными видами".
к началу страницы

История строительства дворца. Бушар - автор первого проекта дворца
В конце 1870-х годов "барский" или чаще называемый "экономический дом" сильно пострадал от бури и Семен Михайлович Воронцов приказал выстроить другое, более поместительное и комфортабельное здание, заказав проект французскому архитектору Е. Бушару.
Относительно ровная площадка, окаймленная амфитеатром гор, на которой стоял дом, давала возможность построить здесь дворец и расширить уже существовавший парк. Как это происходило, известно из переписки управляющего южнобережными имениями Воронцовых Антона Кебаха, сына садовника Карла Кебаха, с Семеном Михайловичем и его супругой Марией Васильевной. Этот интереснейший материал был обнаружен в архивах Государственного исторического музея в Москве. В своих письмах Антон Кебах довольно подробно сообщает обо всем, что происходило в те годы в имении.
В 1879 году Бушар появился в Массандре и стал работать над проектом. В январе 1880 года Антон Кебах сообщал: "План дома Верхней Массандры г. Бушар делает, два фасада уже окончены, вследствие болезни сердца доктора не позволяют ему усидчиво работать, но я имею в виду пригласить из Ялты одного господина для помощи".
Прошел еще месяц, все планы и чертежи были готовы и высланы для одобрения заказчику. Тогда же стали готовить материалы: из Севастополя поступали "пустопорожние" кирпичи, мелидные балки, в Ак-Мечети заказывался камень для карнизов...
В феврале 1880 года началась кладка фундамента дворца. В течение лета возводились стены, а весной 1881 года Кебах сообщал в Одессу: "Ваша светлость Мария Васильевна!.. С 15 марта установилась здесь весенняя погода, которая дала возможность начать кладку нового дома в Верхней Массандре и подвала. Вследствие заготовления в ненастное время камней, кладка ныне производится очень успешно и если так продержится погода, то второй этаж окончен будет в последних числах мая". Действительно, строительство дворца двигалось быстрыми темпами. Сам Бушар находился постоянно при постройке нового дома, что давало возможность быстро решать все вопросы. Уже к середине сентября того же 1881 года дворец был возведен под крышу. Читаем у Кебаха: "Каменная работа нового дома Верхней Массандры совершенно окончена, исключая парадной лестницы... приступлено к плотнической работе, кладут балки и делают стропила для крыши". Одновременно вокруг дома проводилась съемка земли, а внутри - работы по оборудованию водяного отопления, водопровода, вентиляции. Контракт на выполнение этих работ был заключен с Магнусом, который выезжал в Одессу, чтобы лично с Семеном Михайловичем решать "возникшие вопросы в отношении крыши, отопления и вентиляции", и постоянно совещался с Бушаром, "что, где и как лучше поставить". Магнус должен был установить на крыше флюгер и громоотвод, специально заказанный в Париже. Молва о будущем дворце быстро распространилась по Крыму. "В последнее время,- доносили из Ялты,- посещали новую постройку инженеры железных дорог, восхищались красотой кладки и отчетливостью карнизов".
Все шло хорошо, но вдруг в конце ноября неожиданно случилась беда: "Ваша светлость, Князь Семен Михайлович! Приношу Вашей Светлости в этом письме известие, повергшее нас всех в печаль,- писал управляющий Массандрой. - В понедельник 30 ноября в 7 утра скончался от аневризма сердца Бушар... Простуда приняла внезапно широкие размеры и несчастный, проболев лишь дней с восемь, умер. Сегодня происходит погребение на Ялтинском кладбище".
Получив столь неприятное известие, Воронцов счел своим долгом позаботиться о семье покойного, он телеграфировал из Петербурга: "Сердечно опечален смертью достойного Бушара. Нужно обеспечить положение вдовы и детей. Кем думаете заместить? Желательно окончить, если возможно, крышу".
Кебах решил просить в Киеве брата архитектора "занять его место", но тот отказался, так как, по его словам, имел "работу на несколько лет вперед по очистке в Днепре подводных камней". Вдова Бушара с выделенным Воронцовым пособием была отправлена во Францию.
По сути, эта переписка пока единственный источник к биографии мелькнувшего на крымском горизонте архитектора - автора первого проекта Массандровского дворца. К сожалению, остается неизвестным, когда он родился, где получил профессиональное образование, где практиковал до Крыма.
После смерти Бушара работы в Массандре продолжались. Воронцову сообщалось: "Поставленная крыша придает дому великолепный вид. Фасад весь уже очищен... Весь мусор возле и внутри дома свезен". Оставалось выполнить внутреннюю отделку, но опять помешали непредвиденные обстоятельства: в мае 1882 года скончался С. М. Воронцов. Работы приостановили на этот раз надолго. Так недостроенным дворец простоял 10 лет.
Заказывая проект дворца, Воронцовы хотели, чтобы дворец, в отличие от алупкинского, был относительно небольшим, служил местом отдыха одной семье в самое жаркое время года. В нем не предусматривалось устройство больших парадных комнат, все должно было способствовать созданию атмосферы уюта и комфорта. Этим требованиям вполне отвечал проект, выполненный Бушаром в романтическом духе.
В основе его лежал тип замка эпохи Возрождения во Франции, где искусство Возрождения развивалось на основе очень прочных и богатых местных готических традиций. В знаменитых французских королевских замках XVI века - Блуа, Шамбор, Шантильи, Шенонсо и др., расположенных в долине реки Луары и до сих пор представляющих национальную гордость Франции - ярко выраженные элементы Возрождения органично сочетались со средневековым стилем. Различные по форме и высоте башни, крутые островерхие крыши, затейливые мансарды придавали этим дворцам живописность.
В этих архитектурных памятниках поражает выразительность композиционных ритмов, строгость и ясность конструктивного решения, выверенность пропорций и богатство декора.
Взяв за основу особенности этих прославленных замков, варьируя некоторые характерные их элементы, Бушар очень тактично использовал в Массандровском дворце приемы французской архитектуры XVI века. Несмотря на то, что во внешнем его облике много элементов Ренессанса (почти плоское решение фасадов, четкое поэтажное членение, строгий ритм крупных оконных проемов), здание в целом больше походило на средневековое сооружение. Это объяснялось тем, что в композиционном решении архитектурных объемов, основной акцент архитектор сделал на двух круглых башнях, которые, как в средневековье, подчеркивали и выделяли вход. Именно они и создавали главный художественный образ здания. Кроме того, сама каменная кладка из крупного слабо обтесанного серого известняка усиливала характер суровости сооружения. Массивный, компактный по объемам, он смотрелся довольно романтично.
В то время растительность была не очень густой, во многих местах сквозь кроны деревьев просматривались причудливые очертания скал. Дворец органично вписался в этот горный ландшафт и своим видом навевал "что-то холодное и суровое". "Эта серая глыба с башней и странными контфорсами выхвачена прямо их средних веков. Она угрюма и мрачна, как остатки жилья какого-нибудь барона или маркграфа. Ее стиль неопределен... Но она импонирует... Этой природе, этим скалам и лесам, этому насупившемуся молчанию окружающего нельзя было дать товарища более подходящего, нежели этот дом", - таким он представал перед глазами путешественников. Сейчас мы об этом можем судить лишь по воспоминаниям современников, фотографиям тех лет и акварельным работам.
Еще одну особенность Бушаровского проекта необходимо подчеркнуть. Живописное пластическое решение основных объемом здания позволило архитектору, избежав однообразия и сухости, сделать дворец очень выразительным. Бушар отходит от симметричного решения фасадов: с южной стороны он проектирует квадратную башню, северную часть западного фасада заканчивает ризолитом, завершающимся высокой четырехскатной крышей трапециевидной формы с круглыми большими окнами. Это нарушало однообразие горизонтальных членений здания. В восточном фасаде выступающие на плоскости стены круглые башни, центральный ризолит с высоким покрытием, парадная полукруглая лестница - придавали дворцу ту живописность, которая и послужила основой для дальнейшего развития архитектурного образа при последующей перестройке дворца в конце XIX века.
Как указывают архивные источники, строительство дворца обошлось С. М. Воронцову в 120 тысяч рублей. Перед дворцом были разбиты обширные цветники, в которых преобладали розы. Уже в 1880 году, когда только закладывался дворец, садовник Юрьевич размножил свыше четырех тысяч самых лучших роз для будущей посадки вокруг этого нового дома.
Несмотря на типично западно-европейский характер бушаровского дворца, он оказался связанным с общими тенденциями развития не только зарубежной, но и русской архитектуры тех лет. На протяжении всего XIX века, начиная с 30-х годов, повсеместно - и в России, и в западно-европейских странах - развивается так называемый стиль историзма, характерный обращением к стилям более ранних эпох и использованием элементов различных стилей в одном здании, как в его планировочном решении, так и в отделке фасадов и интерьеров. Главной особенностью романтических построек было не столько выявление отчетливой характеристики используемого стиля, сколько стремление достичь гармонии с природой. В Массандровском бушаровском дворце выразительно проявились эти особенности стиля историзма.
к началу страницы

Перестройка дворца для Александра III
После смерти Семена Михайловича Воронцова, согласно его духовному завещанию от 20 марта 1882 года, утвержденному определением Симферопольского окружного суда 24 июня 1882 года, Массандра перешла в пожизненное владение его супруги, светлейшей княгини Марии Васильевны Воронцовой. Этим же завещанием было оговорено, что "по смерти ее все родовые имения его поступают в полную собственность и для перехода в род родной племяннице завещателя, жене Действительного Статского Советника камергера Балашова, Екатерине Андреевне Балашовой, урожденной графине Шуваловой". (Николай Петрович Балашов - егермейстер двора его величества.)
Однако княгиня М. В. Воронцова на определенных условиях отказывается от права на владение Массандрой и передает его в пользу Е. А. Балашовой, которая принимает на себя обязательство "ежегодно уплачивать княгине... пожизненную ренту в размере 27 133 рубля (за отказ ее от права на пожизненное владение Массандрой и Ай-Данилем)".
Впоследствии Массандровское имение было приобретено Департаментом уделов у Е. А. Балашовой за сумму 1 874050 рублей "по высочайшему повелению, последовавшему 12 января 1889 года" по купчей крепости от 9 марта 1889 года. В собственность уделов перешло 577 десятин 1285 саженей земли в Массандре, которые наименовали "Дача под названием фруктовый сад, состоящий при деревне Массандра". Отдельным пунктом в купчей крепости значилось, что "продажа учинена с тем условием, что установленное Светлейшим князем Семеном Михайловичем Воронцовым право г. Ялты на водоснабжение из Массандровского водопада трубою остается в силе".
Когда Массандра перешла в Удельное ведомство - 3 марта 1897 года от Александра III последовало "Высочайшее соизволение на дарование городу Ялте, в виде особой монаршей милости, права бесплатного пользования тем количеством воды из источников Массандры, которое ранее было даровано Воронцовым".
К моменту приобретения имения в нем значилось под парком, цветником и питомником 76,9 десятин, садом -16,9, огородом 4,1, табачными плантациями - 50,9, сенокосом - 18,8 десятин. Под виноградниками было занято 30,6 десятин. Когда Александр III давал распоряжение о приобретении имений Массандра и Ай-Даниль (они были приобретены одновременно), он прежде всего преследовал цель развить здесь промышленное виноделие, используя воронцовские виноградники, виноподвалы и отчасти технологию вин, уже получивших широкое признание. Массандра давала возможность расширить начинания Воронцова. Согласно справке, составленной Департаментом уделов при покупке имения, в нем находилось до 220 десятин годных под разведение винограда (173 десятины предполагалось освоить из лесной площади).
Итак, с 1889 года владельцем Массандровского имения и недостроенного в нем дворца стал Александр III (1845-1894) - второй сын императора Александра II от брака с принцессой Гессен-Дармштадской Максимилианой-Вильгельминой-Августой-Софией-Марией, в православии - Марией Александровной (дочерью великого герцога Людвига Гессен-Дармштадского). После кончины в 1865 году старшего брата, цесаревича
Николая Александровича, он стал наследником престола. В октябре 1866 года женился на невесте брата, датской принцессе Марии-Софии-Фридерике-Дагмаре, в православии принявшей имя Марии Федоровны. С 1881 года, после трагической гибели своего отца, - император Всероссийский. Коронован в Москве 15 мая 1883 года.
Александр III - семнадцатый российский Император из династии Романовых, был объявлен наследником престола в 20 лет. С этого времени начинается его подготовка к выполнению сложных государственных обязанностей. Он назначается атаманом казачьих войск, канцлером Гельсингфорского университета, начальником различных воинских частей, членом Госсовета. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. он командовал Рущукским отрядом, был награжден орденами Святого Георгия II степени, который никогда не снимал, и Святого Владимира I степени с мечами.
"Я рад, что был на войне, - говорил он, - и видел сам все ужасы, неизбежно связанные с войной, и после этого я думаю, что всякий человек сердцем не может желать войны, всякий правитель, которому Богом вверен народ, должен принять меры, для того, чтобы избежать ужасов войны, конечно, если его (правителя) не вынудят к войне его противники, тогда грех проклятия и все последствия этой войны пусть падут на головы тех, кто эту войну вызвал".
Александр III правил Российской империей всего 13 лет (умер в 49-летнем возрасте). Он вошел в русскую историю как царь-миротворец, поскольку за 13 лет его правления в России не было войн (кроме инцидента на Кушке). Во внешней политике он стремился не вмешиваться в европейские дела и не допускать втягивания России в военные конфликты.
В сборнике, посвященном 50-летию Ялты сообщалось: "В... 1886 году Ялта была осчастливлена событием первостепенного значения: в марте этого года в первый раз по возшествии на престол изволил посетить Южный берег Его Императорское Величество Государь Император Александр Александрович со всей Августейшей семьей. Высочайший гость изволили пробыть в Ливадии с 23 марта до 5 мая".
После приобретения Массандры Александр III посещал ее в каждый свой приезд в Крым. А Мария Федоровна в своих письмах из Крыма нередко писала о прогулках в Массандровских гротах с сыном Георгием, больным туберкулезом. Возможно, отчасти заботы о сыне ускорили решение Александр III достроить Массандровский дворец. Он пожелал, чтобы дворец завершили, согласно первоначальному замыслу, не увеличивая существующие его объемы.
Исполнение заказа было поручено известному петербургскому зодчему Максимилиану Егоровичу Месмахеру (1842-1906). Историю этого необычного заказа рассказал сам архитектор в своей "Памятной записке": "В зиму 1891-1892 гг. мне было объявлено... Высочайшая воля Государя Императора Александра III о поручении мне постройки для Его Величества дворца в имении Верхняя Массандра с воспользованием, по возможности, существующими там стенами неоконченной постройки прежнего владельца этого имения князя Воронцова".
С этого времени начинается напряженная работа Месмахера над проектом - с постоянными консультациями с заказчиком и специалистами в области искусства. Для консультаций привлекается известный в то время художник А. П. Боголюбов.
Для облегчения работы Месмахера, в начале февраля 1892 года Департамент уделов просил управляющего Массандрой выслать в Петербург разрезы существующего дворца и генеральный план окружающей его местности. Эту работу выполнил А. Витберг - в то время архитектор Главного управления уделов. Позже Месмахер сам выезжал в Массандру для ознакомления с характером недостроенного здания и с окрестностями. Особые затруднения архитектора вызывала "маломерность старого здания", которую надо было совместить "с возрастающими требованиями дворцового обихода".
"Ввиду маломерности этой старой постройки я просил князя Вяземского объяснить мне: желает ли Государь Император, чтобы в будущем Дворце, кроме помещений для самого Государя и Государыни Императрицы, имелись помещения для Августейших Детей и необходимой прислуги; требуется ли также поместить в самом дворце кухню; требуются ли конюшня и прочие необходимые службы? На все эти вопросы первейшей важности для составителя проекта, Князь Вяземский не мог мне дать никакого положительного ответа и потому испросил мне аудиенцию Самого Августейшего Заказчика Дворца. 1-го марта 1892 г. Государю Императору Александру III благоугодно было принять меня в Аничковом Дворце, где Он соизволил дать мне общие указания относительно будущего Дворца. Государь Император желал, чтобы кухня была помещена не во Дворце, а в отдельном здании и чтобы для лошадей было возведено также отдельное здание, станков на двадцать. Вспомнив о существовавшей в Массандровском имении церкви, Государь Император изволил Высказать, что и ее следует перестроить, но не сейчас, а по окончанию Дворца...
...Возрастание требований относительно поместительности будущих служб сделало необходимым заблаговременно озаботиться о выяснении вопроса: не потребуются ли еще некоторые помещения, например, для г-на Министра Двора, для Гофмаршала и других высших придворных чинов. На доложенный запрос мой по сему предмету, Князь Вяземский сообщил мне, что Государь Император Александр III изволил приказать устроить вблизи Дворца помещения для г-на Министра Двора, Гофмаршала и Свиты отдельными павильонами...
Получив эти указания, я, по осмотре местности, немедленно приступил к составлению проектов, которые я, согласно желанию Князя Вяземского, имел счастье лично представить Императору Александру III в Александрию. Рассмотрев означенные проекты, Государь Император тогда же, 6-го июля 1892 года соизволил одобрить их".
В сентябре 1892 г. управляющий Массандровским имением телеграфировал в Петербург: "Согласно приказания Вашего Сиятельства к заготовке материалов Массандровского дворца приступлено". В одном из отчетов Месмахер писал, что для такой "солидной" постройки отбирались материалы только высокого качества: "хороший песок, добываемый в Гурзуфе" (который предварительно промывался водой, чтобы вывести морскую соль), "хорошего качества известку и кирпичи доставляли из Феодосии, отбирался для строительства только хороший, выдержанный сухой лес".
Весной 1893 г. начались работы по частичной перестройке фасадов и составлению рисунков для внутреннего убранства дворца. Летом 1894 г. рисунки были готовы и Александр III, как вспоминает об этом Месмахер, "во время одной из прогулок по Массандровскому парку соизволил милостиво упомянуть о рассмотрении их".
Как же вышел Месмахер из затруднительного положения в связи с маломерностью старого здания?
Полезную площадь дворца он увеличил в основном за счет дополнительного количество открытых галерей, террас, больших лестниц, балконов, а также сделал некоторые пристройки: в частности, дополнил площадь помещения вестибюля первого этажа и, соответственно, на втором этаже пристроил прихожую, сделал глубокую нишу в кабинете Императора, увеличил объемы ванных комнат на женской и мужской половине. Самой крупной перестройке подвергся южный фасад дворца: вместо одноярусной башни появилась трехярусная, ее высокое завершение дополнилось золоченой скульптурой двуглавого орла (отливал В. К. Рейтардт по модели скульптора В. М. Жилкина).
В архивных документах об этом этапе строительства мы читаем: "...приступлено было к устройству лесов со всех сторон дворца с двумя подъемными машинами для разборки старых стен и карнизов, назначенных к сломке по Высочайше утвержденному проекту. По тому же проекту вырыты рвы, забучены фундаменты и выведены новые стены: для новой башни, для вестибюля, для главной парадной лестницы, для малой лестницы, для новой трехэтажной стены кабинета Его Величества, для двухэтажной пристройки там же, для пристройки у уборной комнаты Ея Величества и для надстройки у главного подъезда". Из того же отчета мы узнаем, что внутренняя планировка комнат почти не изменилась, только было сделано большое количество дверей для более удобного пользования комнатами: "...выломаны в трех местах внутренние стены для расширения комнат и подведены двухтавровые железные балки для поддержания старых стен. Внутри здания заделаны 14 дверных проемов и проломлены и обделаны 37 проемов". Далее в этом отчете подробно описывается вся работа, проведенная по перестройке дворца: "Для отопления и вентиляции всех внутренних комнат проведена в старых стенах полная сеть труб и каналов на протяжении до 500 пог. саженей... Во время работы оказалось необходимо нужным, для предохранения фундамента и стен дворца от всякой сырости обвести строение с двух сторон рационально устроенною дренажною канавою, а фундаменты обкладывать изолирующими бетонными стенами. Старая крыша, по совершенной негодности снята, так же и стропила, концы которых оказались гнилыми; так что в настоящее время вся конструкция стропил возобновлена. Внутри здания уложены железныя балки, по которым во всех стенах устроены бетонные своды. В нижнем этаже под полами земля перекрыта толстым бетоном, а балконы 2 этажа с непроницаемым слоем асфальта".
Особенно большая работа была проведена по оформлению и украшению наружных стен дворца, чтобы придать дворцу нарядность и праздничность: "Старые наружные каменные карнизы, пояски, наличники и прочее сняты, перетесаны по новым шаблонам, уложены и подняты на места. Для украшения наружных новых стен, выведенных большей частью из чисто обтесанного и обновленного местами камня, вытесана часть орнаментов, капителей, гирлянд и другие скульптурны украшения по особо заказанным моделям".
Одним из главных условий, выдвинутых Месмахером при заключении договора о перестройке дворца было непременное участие в строительстве верного его помощника, осуществлявшего вместе с ним многие петербургские постройки, архитектора Оскара Эмильевича Вегенера. С 1893 г. и до окончания строительств дворца в Массандре он руководил всеми работами. Подводя итоги его труда, управляющий Массандрой писал в Департамент уделов, что именно "трудами заботой Вегенера... главным образом была возведен постройка, производя непосредственно, без сметы, все работы по постройке, г. Вегенер своею добросовестностью и аккуратностью сберег не один десяток тысяч денег Его Величества". О. Э. Вегенеру было поручено следить за порядком, чистотой и дисциплиной в имении во время Высочайших приездов в Крым в 1893, 1898,1900 и 1902 годы.
Как отмечал Вегенер, все работы по строительств дворца выполнялись только местными рабочими.
Работы продвигались успешно, все шло своим чередом. Еще летом 1894 года Александр III, прогуливаясь по Массандровскому парку, согласовывал с Месмахером вопросы внутренней отделки дворца, а в ноябре последовало распоряжение Главного управления уделов: "В виду последовавшей кончины Государя Императора Александра Александровича... общий план проектированных в имении Массандра построек должен измениться. Работы должны ограничиться только достройкою самого дворца, внутренним его убранством: никаких флигелей - ни кухонных, ни конюшенных - не потребуется, а нужно будет только так называемая приспешная кухня и достаточно просторный сторожевой дом для помещения лица, которому будет поручен надзор за дворцовыми помещениями".
Как будто какой-то злой рок мешал строить и обживать дворец.
Николай II не спешил покинуть Ливадию, напротив, он именно там решил построить новый Большой дворец.
В Массандру Романовы приезжали только на дневной отдых во время прогулок в лес, в горы, на пикники, на охоту. Но в память об отце, Николай II приказал окончить строительство Массандровского дворца.
Строительные и отделочные работы неспешно продолжались. От прежнего впечатления суровости бушаровской постройки не осталось и следа. В соответствии с духом времени архитектор приказал стесать серый камень старого здания и облицевать его светло-желтой метлахской плиткой. На ее фоне контрастно выделялись массивные блоки руста и красивые резные картуши из крымского известняка, добытого совсем рядом в каменоломне Массандры. Таким образом, почти не увеличивая в объеме существующее сооружение (это соответствовало желанию заказчика), Месмахер развил первоначальный архитектурный замысел Бушара в сторону большей декоративности и живописности, что отвечало требованиям историзма в архитектуре второй половины XIX века. Он как бы "одел" прежний каркас в богатый пластический убор. Архитектор сохранил средневековые детали старой постройки и ввел много ренессансных и барочных элементов, главным образом за счет каменного декора. В окончательном варианте дворец приобрел характер архитектуры раннего французского барокко - стиля Людовика XIII.
Месмахер стремился удовлетворить возросшие требования дворцового обихода, как он сам об этом писал. В связи с этим он решает почти полностью сохранив весь объем бушаровского дворца, в торцовых - южном и северном фасадах, сделать небольшие пристройки, в которых он и разместил просторные и светлые ванные комнаты царских особ. Ванную Императора архитектор оформляет великолепными голландскими керамическими плитками, а в ванной императрицы, отделанной красным деревом, двери и створки шкафов и туалетных столов украшает изящными росписями, выполненными акварелью по дереву (в технике довольно сложной и редко встречающейся в оформлении интерьеров).
Несмотря на незначительные перестройки, внешний облик дворца сильно изменился. Это было вызвано прежде всего смещением композиционных акцентов в планировке архитектурных объемов. В раннем дворце в восточном фасаде главную роль играли две средневековые башни, выступающие на гладкой стене. Теперь Месмахер, пристраивая на первом этаже вестибюль и прихожую на втором, создает центральный ризалит, превышающий объемы соседних башен. Он завершает его могучим фронтоном с резными барочными украшениями и флагштоком.
В ту пору подъехать ко дворцу можно было только с восточной стороны. (Дорога, подводящая ныне к западному фасаду дворца, была проложена позднее). Для того, чтобы сделать этот главный фасад более торжественным, Месмахер строит здесь красивую, закругленную в плане лестницу, как бы охватывающую центральный ризолит широким маршем ступеней. Южную башню с четырехскатной кровлей (у Бушара она была небольшой), он поднимает над уровнем крыши и, подчеркивая ее главенствующее положение, завершает медной позолоченной фигурой двуглавого орла, который был виден изо всех точек Ялты и ее окрестностей.
Связь с традицией южнобережной застройки подчеркивалась большим количеством балконов, террас, галерей, наружных лестниц, с ажурными решетками и баллюстрадами, которые буквально опоясали западный фасад дворца, открыв доступ к солнцу, воздуху, природе.
Типичный для Южного берега интерес к силуэту и виду крыши выразился в ее особенно живописной форме. Разнообразная по высоте и профилю кровля, выложенная в традициях французской архитектуры чешуйчатым графитным шифером, красиво оформленная мансарда, дымовые и вентиляционные трубы и разнообразные украшения: фронтоны, картуши, вазы, ажурные решетки и баллюстрады, - все это составило удивительный по красоте и великолепно вписавшийся в окружающий ландшафт облик дворца, словно волшебством перенесенного из детской сказки Шарля Перро в другую страну.
Но если в стиле Месмахер неуклонно следовал известному образцу, импровизируя на тему раннего французского барокко, то в конструкциях и в отделке использовал новейшие материалы и достижения техники, намного опередив в этом своих современников.
Прочность и долговечность сооружению должны были обеспечить тщательно продуманная система дренажа, железные балки, введенные в межэтажные перекрытия и цельнолитые бетонные своды. Дворец оборудовали паровым отоплением, электрическим освещением, в стены искусно вмонтировали мощную и до сих пор хорошо действующую систему вентиляции.
Все инженерные работы осуществлялись по проекту и под непосредственным наблюдением профессора С. Д. Лукашевича, в течение многих лет сотрудничавшего с Месмахером в сооружении петербургских зданий и дворцов.
Дворец в Массандре стал "лебединой песней" архитектора, последней его постройкой в России. Сюда были вложены весь его опыт, огромные знания в области истории искусства, его умение достигать синтеза как в самой архитектуре, так и в каждой мелочи убранства.
В музее Академии художеств в Петербурге хранятся эскизы и проекты оформления Массандровского дворца, их сотни: рисунки мебели, обивочных тканей, изразцов, наброски декоративных росписей стен и плафонов, резных и лепных украшений, даже определен порядок размещения вещей в интерьерах. Каждому из помещений, будь то столовая, кабинет императора или императрицы, опочивальня, придан свой собственный выразительный художественный образ, соответствующий той или иной эпохе французской архитектуры: романской, готической, барокко, рококо, классицизма.
В оформлении использованы разные породы дерева, сложная рельефная резьба и лепка. Холлы и коридоры облицованы красочными изразцами, некоторые двери представляют собой настоящие панно, выполненные в технике выжигания по дереву. Отдельные створки имеют роспись акварелью, закрепленную особым способом.
Даже утратив в процессе неумелой эксплуатации часть своей отделки (в частности, изумительную роспись стен и плафонов), дворец все равно продолжает производить неизгладимое впечатление. Этим он в значительной степени обязан мастерам-производителям (в первую очередь О. Э. Вегенеру) и ученикам Месмахера, которые воплощая его замысел, оформляли дворец. Кроме того, к отделке привлекались известные петербургские художественные фирмы, приобретшие большой опыт в процессе создания многих архитектурных сооружений северной столицы.
Увы, полностью осуществить свой замысел Месмахеру так и не пришлось. После неожиданной смерти Александра III некоторые строительные и отделочные работы были отменены: не успели изготовить мебель и прочую утварь, оставалась неиспользованной обивочная ткань, не получил декоративного оформления III этаж. Последним в комплексе предполагавшихся зданий оказался корпус машинного отделения (1898-1901 годы), целиком и полностью спроектированный зодчим. Еще издали привлекает внимание это здание оригинальной архитектуры, расположенное неподалеку от дворца в густой зелени деревьев. Один из его флигелей напоминает китайскую пагоду, другой поражает необычной для крупномасштабной архитектуры округлостью своих форм, а глядя на высокое сооружение, красиво оформленное в виде минарета, трудно догадаться, что это всего навсего простая дымовая труба.
Метлахские плитки, красочные изразцы, блестящая на солнце ярко желтая, зеленая, коричневая черепица, сплошь покрывающие стены и крыши этого здания, придают ему неповторимое художественное своеобразие.
Вместо машинного отделения Месмахер планировал построить большой хозяйственный корпус, многообъемный, разновысотный, в 1-2-3 этажа, с мансардами, башнями, где должны были разместиться все службы. Но так как после смерти Александра III Управлением уделов было дано распоряжение "никаких построек не возводить" этот проект не был осуществлен.
Однако Месмахер "счел своим долгом обратить внимание на то обстоятельство, что невоможно оставлять дворец со столярною отделкою его безо всякого отопления и что ввиду исполненного уже во всем дворце приспособления для пароводяного отопления, а также ввиду предположенного электрического освещения Дворца, необходимо теперь же построить отдельное помещение для парового котла и динамомашины". Эта рекомендация архитектора была принята, и Месмахер создает новый проект хозяйственного корпуса, где и разместилась динамомашина, помещения для аккумуляторов, парового котла, угольного склада и две комнаты для кочегара и электрика. Длинный тоннель, в котором размещались коммуникации, соединил машинное отделение с дворцом.
В перестройке Массандровского дворца Месмахер был в какой-то степени скован предыдущим архитектурным проектом. Здание машинного отделения он проектирует и строит самостоятельно. Здесь он смог свободно проявить свой талант, в большей степени выразить дух эпохи.
Во дворце Месмахер выступает как предвестник модерна - он применяет в нем новые материалы и художественные приемы оформления, которые станут ведущими в искусстве нового направления - модерна (живописные майоликовые изразцы, метлахская и керамическая плитка в отделке фасадов и интерьеров, витражи, живопись по стеклу, выжигание по дереву с подкраской, акварельные панно по дереву).
Здание машинного отделения он уже полностью строит в стиле модерна. Это одно из первых сооружений на Южном берегу Крыма, построенное в новом стиле. Внешний вид его тесно связан с функциональным назначением. Его мягкие обтекаемые формы словно; повторяют очертания находящихся внутри машин, их геометрический абрис. В решении основных объемов здания использованы элементы восточной архитектуры, но они стилизованы здесь под модерн. Главный элемент в создании художественно-декоративного образа постройки - изразцы и поливная черепица.
Дворец и машинное отделение, разные по своим архитектурным стилям, Месмахер объединяет цветом, вводя в облицовку этих зданий одинаковые светло-желтые метлахские плитки. Связующим звеном между ними являются подпорные стены, которые отделаны такой же плиткой и поливной черепицей, что создает ощущение колористического единства всего ансамбля дворцовых построек. В акте по приемке дворца в 1902 году говорилось: "Комиссия признает, что все устройство дворца и машинного здания выполнено в техническом отношении безупречно не только в существенных частях, но и в деталях". Строительство машинного здания обошлось в 56 913 руб. 54 коп. Учитывая гонорары, выплаченные Месмахеру, его помощнику Вегенеру, десятнику, стоимость машинного отделения составила 61 466 руб. 62 коп.
К сожалению, продлить поиски новых пластических решений модерна Месмахеру не пришлось. Машинное отделение, так же как и дворец, было последним сооружением архитектора в России. В 1897 году он уехал в Дрезден.
Месмахер проектировал и оформление придворцовой части парка, создавая единый дворцово-парковый ансамбль. Уже при Николае II он вносит дополнения в проекты и выстраивает против восточного фасада дворца довольно высокую подпорную стену, чтобы предохранить дворец от ливневых вод и возможных оползней. Сделав стену полукруглой, он тем самым композиционно связал ее с парадной лестницей дворца, образовав красивый курдонер (внутренний дворик). На парапетах стены были установлены крупные декоративные вазы, высокие колонны с ажурными металлическими украшениями, большие арки, оформленные сочными барочными рельефами. В южной арке, возле старого подъезда ко дворцу, была установлена прекрасная копия с известной работы греческого скульптора Праксителя (IV в. до н. э.) "Меркурий с младенцем Дионисом". В северной арке располагалась копия скульптуры Праксителя "Аполлон-Сауроктон" ("Аполлон, смотрящий на ящерицу"). Въездные ворота "охраняли" львы - скульптурные отливки (выполненные в мастерских Академии художеств в Петербурге) с работы известного французского скульптора-анималиста А. Л. Бари (1796-1875). Вся подпорная стена была оформлена майоликовыми плитами, красной поливной черепицей. В нее было вмонтировано шесть фонтанов с маскаронами сатиров и наяд (эти маски утрачены и заменены масками львов). По своему архитектурно-художественному решению эта подпорная стена органично вошла в общий дворцово-парковый ансамбль.
Перед западным фасадом дворца Месмахер спроектировал настоящий регулярный французский парк с последовательно снижающимися террасами. Верхнюю и нижнюю занимают цветочные партеры, среднюю украшает большой фигурный бассейн. За террасами вниз по склону начинались сенокосные луга, далее - штамбовые фруктовые сады. Над этой зеленой каймой, как на огромном пьедестале, дворец смотрелся сказочным замком.
Вся придворцовая часть парка, занимающая около 1,5 десятин была украшена скульптурами. Они были установлены вокруг дворца, на подпорных стенах, в нише второго этажа и на открытом в то время балконе. Всего было установлено 29 скульптур и 6 декоративных ваз. Согласно архивным документам, скульптуры изготовлялись из искусственного камня и отливались из гипса. Статуи из искусственного камня (их было 12) были выписаны через петербургскую фирму "Кос и Дюр" из Метлаха и обошлись в среднем по 250- 300 рублей. Гипсовые скульптуры также были отлиты за границей и представляли собой копии статуй из Императорского Берлинского музея изящных искусств. Некоторые гипсовые скульптуры были окрашены масляными красками под цвет мрамора. Статуи изображали античных богов, философов, аллегории различных искусств и наук.
Интересна расстановка этих скульптур: все женские статуи располагались на юго-западной части партера, прилегающей к южной - женской - части дворца (где размещались комнаты императрицы). Мужские статуи - на северной и восточной части партера (у комнат императора). Аллегории "Науки" и "Искусства" были установлены на веранде перед окнами бильярдной. Ниже, на тумбах южной баллюстрады террасы партера, были размещены статуи-аллегории "Скульптура", "Архитектура" и "Художество". У бассейна, ниже сохранившихся "Сфинксов", стояли скульптуры "Помпеянка" и "Римлянка". Мужские статуи располагались у дворца и в основном на пилонах-контрофорсах северной подпорной стены. Среди них были "Цезарь", "Эсхил", "Софокл", "Аполлон с Вакхом", "Центавр" и другие. На балконе была установлена скульптура "Вакха пьющего" (возможно, копия работы итальянского мастера Якопо Сансовино). В нише галереи (у кабинета Императора) размещалась скульптура "Давид с головой Голиафа" (возможно, копия работы итальянского скульптора Вероккио). В архивных документах не приводятся точные названия скульптур, нет ссылок и на авторов подлинных произведений, с которых были сделаны копии. Сохранившиеся фотографии тех лет, в основном любительские, весьма несовершенны и не дают полного представления о характере скульптур.
К сожалению, большая часть скульптур, украшавших дворец, не сохранилась. Некоторые из них были сделаны из недолговечного материала и уже к 1909 году были сильно повреждены, что вызвало необходимость снять их. Об этом писал Министр двора: "Имея в виду, что дворец в Массандре до сих пор не получил никакого назначения, необитаем и занят быть не может без новых больших затрат на его меблировку, постройку служебных при нем зданий, я со своей стороны полагал бы возможным поврежденные гипсовые статуи не возобновлять... На случай возможного в будущем желания восстановить упоминаемые наружные украшения дворца в первоначальном виде, сохранить снятые с них фотографии, и описать подробно настоящее расположение их и наименования".
Некоторые из скульптур были утрачены уже в советское время.
Уцелело лишь 6 скульптур: два сатира, два дракона (иногда их называют химерами), два сфинкса. Последние, очевидно, были сделаны здесь, на месте, по моделям, привезенным из Петербурга и выполненным скульптором А. Г. Бауманом, работавшим над оформлением Массандровского дворца. Сохранившиеся скульптуры в сочетании с романтическими формами самого здания вызывают ассоциации с французскими сказками, античными легендами и мифами, помогают лучше воспринять этот своеобразный архитектурный памятник прошлого.
Около окон столовой были установлены большие фарфоровые вазы для цветов, изготовленные по специальному заказу на фабрике М. С. Кузнецова. Парадную лестницу украшали вызолоченные вазы для цветов. Отдельные детали оконных решеток первого этажа, решетки, ограждающие лестницу, ведущую к кабинету Императора, также были вызолочены.
У западного фасада поражают своей грандиозностью две секвойи, достигающие 35-35 метров в высоту и около 9 метров в обхвате. Им уже более ста лет, посажены они были в середине 90-х годов XIX века, когда дворец перестраивался Месмахером. Подпочвенные воды, проходящие в этом месте, питали молодые корни деревьев и способствовали бурному их росту.
Массандровское имение было очень богато водными источниками, что дало возможность создать вокруг дворца целую композицию фонтанов. Вода из одного источника подводилась к фонтану, сооруженному из диабаза еще в 1839 году при Воронцовых в верхней части лесопарка. Разветвляясь на целый ряд фонтанов, устроенных в подпорной стене восточного курдонера и украшенных декоративными масками, вода подходила к фонтанам западного фасада у подножия скульптурных сфинксов и спускалась в бассейн с фонтаном в центре. Бассейн играл и утилитарную роль: в нем собиралась вся отработанная вода из дворца, которая потом шла на полив лугов и садов в нижней части парка. Фонтаны, скульптуры, сама планировка придворцовой части парка и другие элементы ее оформления в сочетании с величественными секвойями, пихтами, магнолиями, множеством роз и самых разнообразных цветов и вьющихся растений придали необычайную выразительность дворцовому ансамблю.
В марте 1902 года появился очень важный для истории строительства дворца документ - акт его приемки, в котором О. Э. Вегенер со скрупулезной точностью учел все расходы по строительству. Общая стоимость дворцовых зданий в Массандре (т. е. дворец и машинное отделение) составила 978 443 рубля 42 копейки - узнаем мы из этого акта. Расходы производились не за счет казны, а из денег кабинета императора.
Месмахер писал: "...работы как по внешней, так и по внутренней отделке дворца... исполнены с таким старанием, так солидно и добросовестно, что он, как я надеялся, вполне может оправдать оказанное мне Августейшим заказчиком милостивое доверие".
Но Романовы не переехали во дворец. После приемки дворца его редко посещала царская семья. Богатой публике было дозволено осматривать его, купив на то билет в конторе управления имениями. В путеводителях тех лет писалось: во дворце "обстановки нет никакой". Действительно, дворец не был меблирован и украшен произведенями искусства. Многое из задуманного Месмахером по его оборудованию осталось лишь в проектах архитектора. Но дворец вызывал интерес. Ялтинский горный клуб, который организовывал экскурсии по достопримечательностям города и окрестностям, приглашал желающих осмотреть дворец.
После 1914 года царская семья не приезжала в Крым, редко навещали Массандру и родственники царствующей фамилии. Дворец охранялся вахтером-смотрителем и двумя сторожами. В казарме для семейных служащих, построенной Николаем II у въезда в имение, размещалось и небольшое воинское подразделение.
к началу страницы

Жизнь удельного имения Массандра
После покупки Массандровского имения Удельное ведомство заботилось о том, чтобы не только сделать Массандру центром винодельческого хозяйства всего Южного берега Крыма, но главное - чтобы создать здесь крупное производство высокачественных вин, способных принести славу России. Большое внимание уделялось формированию парка и садов и созданию хороших условий для специалистов и рабочих.
Дело в том, что после смерти Семена Михайловича Воронцова хозяйственная деятельность в имении практически не развивалась. Жена Семена Михайловича - Мария Васильевна, в ведение которой перешло имение, почти постоянно жила за границей. Судьба завещанных ей имений совершенно не интересовала ее, она мало занималась хозяйственными делами. Достаточно сказать, что из 44 построек, значившихся в Массандре на момент продажи имения - только 15 были в хорошем состоянии, остальные либо требовали большого капитального ремонта, либо подлежали сносу. Уже при Александре III было построено 30 новых и реставрировано 18 старых зданий - жилых домов для служащих, казарм для рабочих, хозяйственных и производственных построек.
Большая часть новых сооружений была связана с развитием виноделия.
Основой экономической деятельности Массандровского имения Романовых стало промышленное виноградарство и виноделия. Как писалось в одном из отчетов управления - "главная культура в имении - виноделие". В связи с этим меняется и использование земель. На момент приобретения ведомством имения виноградники занимали площадь в 29 десятин.
В первые же годы были произведены большие посадки за счет освоения редколесья и земли, занятой кустарниками. За один год были высажены виноградники еще на 9,5 десятинах, к 1891 году виноградные плантации расширились до 51,75 десятины, а к 1899 году - они занимали уже свыше 54 десятин.
Удельное ведомство стремилось поставить виноделие "на должную высоту". Были приглашены специалисты, которые в результате "широко поставленных опытов", определили наиболее подходящие для местных условий сорта лоз. Это дало возможность остановиться на немногих лучших из них. В результате улучшилось качество столовых вин, которые изготовлялись и при Воронцовых. Главное внимание уделялось производству крепких ликерных вин, вошедших в число лучших марок мира. Соответственно с переориентацией виноделия производилась и посадка винограда.
В справке о виноградарском хозяйстве Массандры на 1 января 1899 года указывалось, что виноградники были засажены следующими сортами винограда: Каберне, Аликант, Мурвед, Саперави, смесь Бордоских сортов, Рислинг, Семильон, Фурлиен, Трамидар, Мускат и другими. В документе, относящемся к периоду национализации имения в 1920 г. указываются, кроме этих, и другие сорта: Токай, Альбияло, Вердельо, Алиготе.
С 1 апреля 1891 года на только что введенную должность главного винодела Департамента уделов по Крымским имениям и Абрау-Дюрсо был назначен знаменитый винодел Л. С. Голицын. В это время виноградные плантации удельного ведомства находились, помимо Массанды, в Ай-Даниле, Ливадии, с 1894 года к ним присоединились площади в Ореанде, а в 1900 году - в Кучук-Ламбате и Чукурларе. В результате рекомендаций, которые давал Голицин, некоторые старые сорта винограда заменялись на новые, более эффективные для данной местности.
На виноградниках имения проводились опыты с применением различных искусственных удобрений.
Управляющий Массандровского имения, составляя справку для "Путеводителя по Крыму", который издавался Г. Г. Москвичем, писал: "Виноградники имения "Массандра" содержатся образцово, и лицам, интересующимся виноградарством рекомендуется осмотреть их подробно".
С развитием виноградарства и виноделия прежние Воронцовские подвалы стали малы по своим емкостям. Удельное ведомство с виноградников собственных Крымских и Кавказских имений получало около 200 000 ведер вина. Кроме этого, ежегодно у частных садовладельцев покупалось более 130 000 ведер вина на сумму свыше 400 000 рублей. Решено было построить новый винподвал, а старые Воронцовские оставить для хранения вин, которые приобретались у частных лиц. (После продолжительной их выдержки в подвалах, вина затем выпускались в продажу.)
На строительстве нового виноподвала настаивал и главный винодел Л. С. Голицын, видя в этом залог успешного развития виноделия. В 1893 году был приглашен в имение известный гидрогеолог, профессор Новороссийского университета Н. А. Головкинский - для выбора места для закладки подвала и обследования Массандровских источников воды с целью определения мощности будущего винодельческого производства.
В результате исследований совместно с архитектором К. П. Теребеневым было определено место для строительства нового подвала вблизи главного источника воды - Массандровского водопада. Максимальный приток воды в нем был около 6 миллионов ведер в сутки, хотя в жаркие месяцы он уменьшался.
В течение 1894 года вырабатывались условия и требования к проекту, создавалась инструкция о производстве работ, подбирался архитектор, подрядчик и заведующий постройкой. Исходя из перспективного плана развития виноделия, было принято решение устроить подвал вместимостью на 80 тысяч ведер в бочках и на 1400 000 бутылок (в том числе 400 тысяч бутылок шипучих вин).
Профессор Головкинский предложил подвал создать в виде горизонтальных (с небольшим уклоном) штолен в толще склона горы с подведенными к ним шахтными колодцами для вентиляции. Заказ этот был дан архитектору Владимиру Николаевичу Чагину, который уже проявил себя как талантливый архитектор при строительстве виноподвала в имении М. С. Кузнецова в Форосе. В апреле 1894 года Чагин приступил к работе над проектом, а 1 ноября 1894 года было официально объявлено о начале строительства. Заведовать постройкой было поручено гражданскому инженеру А. И. Дитриху, ему в помощники был назначен на должность контролера горный инженер А. Е. Косенков. Подрядчиком строительных был определен инженер путей сообщения С. Н. Чаев. С ним был заключен контракт на возведение комплекса виноподвала: помимо главного корпуса подвала, состоящего из 7 тоннелей с шахтами, должны были строиться дома для музея и лаборатории, для квартир служащих, для семейных рабочих.
В процессе работы было еще построено машинное отделение для динамомашин, дополнительно жилые дома и хозяйственные постройки.
Перед окончанием строительства по предложению А. И. Дитриха в стену главного входа в подвал была вмонтирована бронзовая доска: "1894- 1897. В благополучное царствование Государя Императора Николая II, по распоряжению начальника Главного Удельного Управления князя Леонида Дмитриевича Вяземского при управляющем Удельными Имениями Массандра и Ай-Даниль В. Н. Качалова сооружен сей подвал гражданским инженером А. И. Дитрихом с подрядчиком инженером путей сообщения С. Н. Чаевым по предварительному проекту гражданского инженера В. Н. Чагина".
19 апреля 1898 года специально созданная особая комиссия приняла Главный Массандровский виноподвал. 28 августа этого же года после его посещения Николай II записал в своем дневнике: "Всем обществом поехали в Массандру, где подробно осмотрели новый погреб. Устроено все по последним требованиям винного дела - прочно, широко и практично".
"Восьмым чудом света" называли иногда этот подвал, так он был необычен для того времени.
В одном из документов - "Перечень вопросов для собирания сведения о русских хозяйствах на 1 января 1899 года" в характеристике имения Массандры писалось: "Как особая достопримечательность не только имения, но и всего винодельческого района России в Массандре существует образцовый винный подвал... Подвал этот... сооружен по последнему Слову науки, с применением всех усовершенствований в вентиляции и пр., результатом чего получилась в подвале ровная в течение года температура около 10° по Цельсию".
Подробное описание этого подвала составил управляющий Массандровского имения В. Н. Качалов для путеводителей по Крыму: "Главный Массандровский виноподвал - одна из выдающихся достопримечательностей Ялты. По трудности постройки, по значительности выполнения он является одним из первостепенных учреждений этого рода в мире. Уже самое достижение 10°-ной температуры летом, необходимой для выдержки высоких столовых вин, весьма затруднительно для Южного берега Крыма с его юго-восточными сильно прогреваемыми склонами и его неустойчивой ползучей почвой и бедностью водой. Все эти препятствия обойдены удачно выбранным местом в центре виноделия на высоте 800 футов на северо-восточном склоне в Массандре, обильно орошаемой водой из местного водопада. На выполнение этой задачи Удельное ведомство затратило свыше 1200 тысяч рублей..."
..."Центром основного корпуса Главного подвала" является башня с запасным резервуаром, по обе стороны ее симметрично расположены подземные отделения и веерообразно - 7 тоннелей. Разливочные, предназначенные для розлива вина в бутылки, снабжены подъемными машинами, соединяющими отделения с бутылочными подвалами. Назначение соединительной галереи - как соединение всех тоннелей, так и предохранение от наружного воздуха. От соединительной галереи расходятся веерообразно 7 тоннелей, каждый по 65 саж. длиной. Тоннели эти высечены в шиферной горе и выложены местным известняком и бетонным сводом. Слой земли в начале этих тоннелей около 7 саж., а в конце - до 27 саж. над сводом. На такой значительной глубине температура почвы равна среднегодовой для данной местности и колеблется незначительно - от 9 до11°С. В конце каждого тоннеля находятся вентиляционные вытяжные трубы. Под разливочным отделением, башней и моечной расположены в два этажа 8 отделений бутылочного подвала, который состоит из 45-саженного коридора, по обе стороны которого находятся бетонные ниши, вмещающие каждая 40-ведерную бочку разлитого вина, т. е. около 640 бутылок.
Освещение подвала электрическое, вентиляция также электрическая. Летом теплый воздух проходит через особые камеры, где при помощи водяною дождя из массандровского водопада, воздух охлаждается и затем поступает в подвал, из которого испорченный воздух выкачивается при помощи другого вентилятора в вентиляционные и трубы "шахты".
В подвале имеются для придания однородности выпускаемого вина (купажа) два огромных бута в 600 и 1000 ведер.
Общее руководство винодельческим производством в Удельном ведомстве возложено на Главного инспектора виноделия В. Н. Мартынова. Выделкой столовых и крепких вин Главного подвала заведует известный специалист А. Л. Мерль-де-Массоно, а ликерных вин - инженер-технолог А. В. Келлер. При подвале хорошо обставленная специальная лаборатория и библиотека, два больших здания для служащих, три для рабочих, также вполне благоустроенных и освещенных электричеством.
Такое во всех отношениях прекрасно обставленное учреждение, как Главный массандровский подвал, оперирующий ежегодно десятками тысяч ведер вина, является для русского виноделия грандиозной опытной и научной станцией и можно надеяться, что деятельность этого учреждения окажет влияние на все виноделие в Крыму, которое имеет все данные к широкому развитию."
Сооружение подвала, оснащенного всеми достижениями науки и техники, способствовало не только увеличению производства вина, но и улучшению его качества.
Наибольшей славой пользовались в то время вина: "Красная Ливадия", приготовленное из лафитных лоз, "Белая Ореанда" из сотернских лоз. Из мускатных лоз делали портвейны "Ливадия" и "Массандра". Токайская лоза дала жизнь вину "Ай-Даниль". Лучшими винами имения, превосходящими по качеству заграничные, считались: Белый Мускат, Вердельо (Мадера), Педро, Токай, Лакрима Кристи, Херес Крымский. На многих всероссийских и международных выставках вина Массандры удостаивались высших наград. Вина вывозились в Москву, Санкт-Петербург и другие города. В Ялте на улице Бульварной (ныне ул. Рузвельта), близ гостиницы "Центральная" (не сохранилась), находился специализированный магазин по продаже вин Удельного ведомства. На момент национализации (1 декабря 1920 г.) в Массандровском виноподвале хранилось 101869 бутылок, 20982 полубочки, 151994 ведра вин выпуска разных лет (много было портвейна "Ливадия").
В том числе коллекционных вин находилось 78476 бутылок, 3400 полубочек.
Высоко была оценена деятельность Удельного ведомства Л. С. Голицыным: "Несмотря на громадные заслуги Воронцова и на учреждение магарачского подвала, виноделие в Крыму еще долго не могло получить надлежащего развития. Нужно было появление на свет Управления Уделов, которое своими большими средствами, громадными виноградниками и прекрасными подвалами при персонале ученых и преданных делу молодых людей могло методично делать нужные опыты и достигнуть благодаря им столь прекрасных результатов в Крыму, Черноморье и Закавказском крае".
Помимо таких крупных сооружений, как дворец и винодельческий комплекс, в Массандре было сооружено много различных зданий и хозяйственных построек. К 1914 году в описи имения их значится 160, 20 из них построено при Воронцовых, 29 - сооружены при Александре III, а 110 - за период правления Николая II.
Другой важной отраслью хозяйствования, на которую Удельное ведомство обращало большое внимание, было садоводство, плодоводство и паркостроение. По сравнению с воронцовским временем сады и парк по площади увеличились незначительно, но они стали отличаться большим разнообразием культивируемых растений. В 1870 году сады в имении Воронцовых занимали 6 десятин 1570 саженей, к 1900 году их площадь увеличилась до 10 с лишним десятин.
Управляющий Массандровским удельным имением Качалов из всех садов Массандры отмечал большой фруктовый сад, который был расположен в Верхней Массандре, недалеко от церкви. В нем культивировались обыкновенные и "формовые" плодовые деревья. "Этот сад, - как он писал, - может считаться образцом фруктовых садов по формам деревьев, правильному развитию и поразительным результатам ведения этого хозяйства, выразившееся в количестве и качестве плодов. Лицам, интересующимся плодоводством обязательно следует подробно осмотреть как этот сад так и другие плодовые сады, расположенные в разных местах в Массандре, общею площадью свыше 9 десятин, а также питомник плодовых деревьев, из которого ежегодно продаются правильно развитые деревья".
В фруктовых садах выращивались яблоки, груши, черешня, персики, сливы, абрикосы, хурма японская, миндаль, фундуки, черешня, орехи, айва, сладкий каштан, шелковица, инжир, смородина, малина, клубника, земляника. Часть урожая шла на продажу. Яблоки и груши продавались в 1900-х годах по 1,5 рубля за пуд, персики и грецкий орех по 2,5 рубля, фундук - по 6 рублей. Но в основном фрукты шли к столу царской семьи.
Чтобы удовлетворить самые изысканные вкусы царских особ садовники выписывали из многих питомников страны из садовых заведений, фирменных семенных магазинов отборный посадочный материал, семена, рассаду, саженцы разнообразных растений, цветов, овощей и плодовых деревьев лучших сортов. Саженцы яблонь покупались у прославленного киевского садовода Л. П. Симиренко и у известного симферопольского винодела и виноторговца Г. Н. Христофорова. Поставщиком посадочного материала было "Семенное хозяйство торгового дома Э. Иммер и сын" в Москве (поставщик двора Его Императорского Величества, поставщик Его Величества Шаха персидского). В этом хозяйстве, наряду с семенами цветов и саженцами плодовых деревьев, запрашивались грибницы шампиньонов. В свою очередь эта фирма просила из массандровского питомника выслать семена южных растений: магнолий, кедров ливанских, атласских, веерных пальм. Саженцы плодовых деревьев выписывались из других торговых фирм, покупались у частных лиц. В архивных документах есть сведения о том, что саженцы плодовых деревьев получались и из Франции.
Когда знакомишься по архивам с ассортиментом массандровских садов, поражаешься разнообразию плодовых деревьев. К 1917 году площадь садов составила 14 десятин 600 саженей; одних только яблок было в них свыше 50 сортов, а груш и слив, черешен, персиков по 20-25 сортов. 14 сортов груш было привито на айве. Среди груш были такие сорта, как "Добрая Луиза", "Любимая Клаппа Сюперфен", "Авранта" и другие. Комиссия по национализации южнобережных имений особо отметила плодовые сады Верхней Массандры, "которые по выбору высоких сортов и уходу за ними стоят выше обычного".
В имении существовали прекрасные питомники плодовых лесных и декоративных деревьев, где подготавливался посадочный материал для имения и для удовлетворения спроса местных покупателей. В плодовом питомнике выращивались такие сорта, которые "по торговым и климатическим условиям" имели наибольший успех. Здесь даже культивировались деревья в полуштамбовых и карликовых формах. До 3 тысяч деревьев в год из этого питомника расходилось по разным местам. В декоративном питомнике, в котором выращивались растения 92 видов, особым спросом пользовались розы, вечнозеленые деревья и кустарники, экзотические хвойники. Ежегодно из этого питомника продавалось, как указывал управляющий имением, "по умеренным ценам" саженцы на сумму от 1 до 1,5 тысяч рублей.
Нередко саженцы из Массандровского питомника отпускались бесплатно. Так, в апреле 1901 года - главноуправляющий имением Гурзуф и учитель гурзуфской церковно-приходской школы обращались к управляющему Массандрой В. Н. Качалову: "Вменяем себе в приятную обязанность выразить от лица владельцев Гурзуфа и от себя самую горячую сердечную благодарность за Ваше просвещенное внимание к нуждам Гурзуфской церковно-приходской школы, выразившееся в исходатайствовании пособия в размере ста пятидесяти тысяч рублей и снабжении фруктовыми деревьями на устройство образцового сада при Гурзуфской церковно-приходской школе".
Из питомника, садов и лесов имения очень часто направлялись зелень и гирлянды цветов для украшения городского театра и сада во время общегородских празднеств и павильонов на благотворительных базарах...
Особенно славился в Массандре прекрасный, по отзывам современников, нижний парк. Для оказания практической помощи в самом начале его формирования и реконструкции после Воронцовых Департаментом уделов был послан в Массандру садовод-ботаник Энке. В своем отчете от 5 июня 1892 года он сообщал: "В Массандре шоссировано около 500 саженей дорог и посажено около 3 тысяч вечнозеленых деревьев и кустарников. Места для всех посадок я указал лично. В Массандре так же как и в Ливадии работы на открытом воздухе шли всю зиму, с небольшими перерывами. Я распорядился, чтобы в Массандре преимущественное внимание обращалось на культуру красивых вечнозеленых и цветущих деревьев и кустарников, а именно: "культура этих растений возможная у нас, особенно в Массандре, не с меньшим успехом, чем за границей". Большое внимание в эти годы уделялось и формированию цветников. При Воронцовых цветники в общей сложности занимали 450 саженей, в 1900-е годы разнообразные клумбы, цветники находились на площади в 1 десятину 1500 саж. В описании Массандры Качалов выделял один из уголков нижнего парка. "...Особенно хороша часть парка, известная под именем питомника или "школка". Эта часть начинается снизу красивой аллеей роз всевозможных сортов, особенно пышно цветущих к концу апреля и начале мая".
Этой знаменитой аллее роз, заложенной еще в 1830-е годы при Воронцовых, садовники удельного управления уделяли большое внимание. Из садового заведения Г. И. Веркмейстера в Одессе в 1892 году было выписано для Нижнего парка 145 различных сортов роз, одних только чайных роз было получено в то время 85 сортов. Закупались саженцы роз в Симферополе, в торговом заведении "Специальная культура роз И. Гроссен и сын", и в других хозяйствах.
За аллеей роз в Нижнем парке шли "разнообразные и красивые группы пальм и лавров, лавровишень и других вечнозеленых растений и хвойников. Затем,- описывает Качалов, - являются две редких группы, первая араукарий, или чилийских сосен, которые достигли высоты в 8-9 аршин при вполне правильном и красивом развитии. Знатоки утверждают, что такие экземпляры им не удавалось видеть даже на юге Франции, а вторая - группа "розовых магнолий", очень крупных, цветущих в апреле, по обилию цветов наподобие яблони, но только очень крупными, бледно-розовыми и сильно пахнущими цветами очень крупного размера. Выше этих групп начинается роскошная роща сладких каштанов и кипарисов, поразительных по своей красоте и стройности". Декоративный парк занимал в 1900-х годах свыше 10 десятин. Кроме этого, большая площадь приходилась на дикорастущий парк с вкраплениями незначительных посадок.
Удельное управление и прежде всего управляющие Массандровским имением не только занимались хозяйственными делами, но и уделами большое внимание вопросам воспитания и образования служащих, рабочих и их семей.
В 1890 году для виноградных рабочих была открыта двухкласская школа, которая готовила специалистов-виноградарей. В уставе этой школы было записано, что ее задачей было не только приобретение элементарного образования рабочими и их детьми, но подготовка их "умелому и сознательному исполнения всех культурных работ по виноградникам". В школу принимали людей всех сословий, от 15 до 16 лет, и даже 20-ти летних. Во время практических работ на виноградниках ученики получали "порционные деньги" в размере 25 копеек в младшем классе и 50 копеек - в старшем. В программу обучения входили и такие занятия: "объяснение явлений природы, учение о вредных и полезных растениях, основые понятия о виноградниках". Позднее, в 1896 году архитектором Ливадийско-Массандровского удельного управления К. П. Теребеневым было построено для школы двухэтажное здание.
В связи с отсутствием школы для детей в Массандре управляющий имением И. Я. Шелухин писал в 1892 году: "Вследствие значительной отдаленности имения "Массандра" и затруднительности ходьбы детей Массандровских служащих в Ялтинскую земскую школу особенно в зимнее время, ощущается крайняя необходимость в устройстве в Массандре хотя бы частной школы грамотности, которая подготовила бы детей к поступлению во второе и третье отделение земской школы в Ялте". Главное управление Уделов дало согласие на открытие такой школы в сентябре 1892 года. Занятия проходили на квартире священника, одна из жен служащих, "имеющая на то законное педагогическое право" безвозмездно давала уроки грамматики и арифметики.
В 1894 году эта школа была преобразована в одноклассное, с тремя отделениями училище, которое работало по программе земских одноклассных училищ. В 1898 году для него было построено новое здание (под одной крышей с церковью).
Классы отделялись от главного нефа церкви складными перегородками, что давало возможность в случае проведения торжественных мероприятий объединить эти помещения в один большой зал. Здесь были устроены торжественные празднества в связи со 100-летием со дня рождения А. С. Пушкина (1899 год) и 100-летием Отечественной войны 1812 года.
В имении заботились о том, чтобы дать рабочим хотя бы элементарные знания. В Государственном архиве Республики Крым хранится интересное дело "Об устройстве народных чтений с туманными картинами".
Управляющий Массандровским имением И. Я. Шелухин в ноябре 1893 года ходатайствовал перед Главным управлением Уделов: "Ввиду большого стечения в имениях Массандры и главным образом в Ай-Даниле в зимнее время поденно рабочих, занимающихся обработкою виноградников, я полагал бы весьма полезным, для предупреждения среди рабочих пьянства, устраивать для них чтения с туманными картинами". Разрешение на устройство таких народных чтений было получено, были отпущены ассигнования на приобретение "волшебного фонаря" и наборов цветных картин ("О том, какого вида Земля и как она велика", "Отчего бывает весна, лето, осень, зима", "Студеное море и его льды", "Как делают бумагу и печатают книги", "Рассказы о севастопольцах", "О Суворове" и другие).
В мае 1899 года в Массандре была открыта библиотека-читальня для рабочих. В начале 1900-х годов на должность управляющего массандровским имением был назначен Качалов Владимир Николаевич, который большое внимание уделял образцовому ведению хозяйства и культурно-просветительной работе среди рабочих. С этой целью в 1912 году в Массандре им был создан "семейный кружок" служащих. Часто ставились любительские спектакли и для служащих, и для рабочих. Главные роли в спектаклях играл В. Н. Качалов. Он оказывал помощь в устройстве лотерей-аллегри и других мероприятий, организатором которых было благотворительное общество, находившееся "под августейшим покровительством Ея Императорского Высочества княгини Ксении Александровны" (дочери Александра III).
Заботясь об оздоровлении народа, Романовы безвозмездно выделяли на территории Массандровского имения земли для основания санаториев. В 1898 году в бесплатное пользование было выделено 19,38 десятин земли, царская семья внесла 50 тысяч рублей на строительство в Массандре первого санатория. В ноябре 1901 года он был освящен и назван в память Императора Александра III. В 1912 году восточнее этого санатория было выделено 4 десятины земли и к 1914 году построен санаторий для чинов морского флота - "Морской", в честь августейшей покровительницы называвшийся "Александрийским". Позже при этом санатории была построена в 1916 году Никольская церковь в традициях древнерусских новгородских церквей по проекту молодого архитектора В. А. Максимова, ученика Шусева. Из 450 тысяч рублей, затраченых на строительство этого санаторного комплекса Морского ведомства, 30 тысяч поступило от одного благотворительного базара, устроенного в Ялте Великой княжной Ольгой Николаевной. В первые послевоенные годы в Никольской церкви был открыт музей, так как в ней хранились очень ценные иконы и церковная утварь.
В 1914-1916 годах на территории удельного Массандровского имения было построено еще два санатория - для офицеров и классных чинов военного ведомства и "для выздоравливающих и переутомленных воинов".
В советское время все построенные в Массандре санатории вошли в состав Ялтинского противотуберкулезного института (позже научно-исследовательский институт им. Сеченова).
После национализации дворца в годы советской власти виноградники, сады и виноподвалы Массандры отошли Южсовхозу, а парк - городу.
Во дворце с 1929 по 1941 гг. размещался санаторий для тяжелобольных туберкулезом, в 1946 году в нем на короткое время обосновался научно-исследовательский институт виноградарства и виноделия "Магарач", а потом много лет - с 1947 по 1989 годы дворец использовался как государственная дача.
1 июня 1992 года дворец открылся как музей. Он стал филиалом Алупкинского государственного дворцово-паркового музея-заповедника.
к началу страницы