Об Алиме-разбойнике вы уже немного знаете из предыдущих глав. Это он спас сына евпаторийского городского головы Хаджи-Аги Бабовича, спешившего по просьбе отца ночью в Симферополь. И он же отказался от прекрасного иноходца с улицы Караимской, узнав, что хозяин прячет "йорга", и конь в подземелье чахнет.
Впрочем, Алим не был разбойником в обычном смысле этого слова. Правильнее его назвать благородным разбойником. Алим грабил только состоятельных людей, да и то не всех, а только тех, кто издевался над бедняками. Всё, что отбирал - деньги, одежду или еду, - раздавал нуждающимся. Обездоленные крымского Робин Гуда боготворили.
Понятно, полиция преследовала грабителя, периодически устраивая облавы. Перекрывались все дороги, все выходы из города или деревни. Ставились часовые чуть ли не у каждой тропинки, по которой разыскиваемый мог бы уйти. Но куда там! Всякий раз Алим исчезал буквально из-под самого носа полиции. Опытные сыщики, поймавшие на своём веку не одну сотню преступников, лишь руками разводили. У народного мстителя повсюду были верные люди. Они своевременно сообщали о засаде и помогали ему уйти тайными ходами.
Время от времени среди офицеров появлялись горячие головы, которым казалось, что схватить Алима - пара пустяков. Как же они ошибались! Одна из таких историй, кстати, произошла в Евпатории.
В прежние времена на Караимской улице и прилегающих к ней кварталах существовало множество всякого рода питейных заведений. Как-то вечером в трактир заглянул офицер-пограничник, прибывший в Евпаторию всего несколько дней назад. Его удивляло, что повсюду упоминают неуловимого разбойника Алима, который на протяжении многих лет свободно хозяйничает на полуострове.
- Негодная полиция в Крыму, - громогласно заявил пограничник, - если не в состоянии поймать какого-то там бандита.
В трактире находилось много военных. Один из них уточнил:
- Это вы, случайно, не об Алиме говорите?
- О нём. Вот у нас на границе даже муха не пролетит незамеченной, а тут - грабитель, который всякий раз исчезает бесследно. Необъяснимо!
- Всё вполне объяснимо. У него повсюду свои люди, и с этим ничего не поделать. Но, может быть, вы предложите что-то новенькое?
Офицер усмехнулся:
- Если бы нам, пограничникам, поручили обнаружить этого негодяя, мы б за три дня управились. Да я б лично схватил его и на верёвке, как паршивую овцу, притащил бы в тюрьму!
Военные за соседними столиками, переглянувшись, зааплодировали. Кто-то даже предложил тост за предстоящую поимку Алима, сказав:
- Давайте, господа, выпьем за успех этого безнадёжного дела!
Самонадеянные слова пограничника слышали не только захмелевшие офицеры. Среди посетителей трактира были и местные жители. Они передали Алиму о нанесённом ему публичном оскорблении. Народный мститель решил проучить самонадеянного служаку.
Переодевшись до неузнаваемости, он поспешил в Евпаторию и начал выслеживать пограничника. Прятался у надёжных людей, старался не попадаться на глаза полиции. Однажды, не выдавая себя, заглянул в тот самый трактир неподалёку от Караимской улицы, чтобы лучше рассмотреть своего обидчика.
Наконец, он дождался подходящего случая.
Рано утром офицер выехал за город в направлении Симферополя. Алим отправился следом, держась на определённом расстоянии. Когда они остались в степи вдвоём, разбойник догнал служивого.
- Так это вы поклялись привести меня на верёвке в тюрьму?
От неожиданности бедняга растерялся. Тем более, на него был наведён двуствольный пистолет.
- Я спрашиваю, - повторил Алим, - это вы?
- Да... но...
- Где же ваша верёвка? Ведите!
Несчастный офицер побледнел. Если бы он только попробовал достать оружие, немедленно получил бы пулю в лоб.
- Хвастовство ваше я не могу оставить безнаказанным, - продолжил после паузы Алим. - Поэтому, когда вернётесь в Евпаторию, зайдите в тот же трактир и громко объявите, что Алима вы действительно увидели, однако он запретил говорить о нём пренебрежительно. Вот такая вам будет наука. А если вы этого не сделаете, придётся нам встретиться ещё раз.
Сказав это, крымский Робин Гуд ударил своего коня и исчез в облаке пыли.
Через два дня пограничник появился в том же трактире. Встав из-за своего столика, громко сказал:
- Я видел Алима.
Настала тишина. Кто-то даже присвистнул:
- Вот это новость... Полиция годами не может выйти на его след, а вам повезло чуть ли не на второй день. Вы, кстати, не обознались?
- Я его видел на таком же расстоянии, как сейчас вижу вас!
- Ну и каков же он вблизи? - послышались голоса. - Это чрезвычайно интересно...
- Я бы рассказал, господа, - смутился полковник, - но этот бандит... запретил мне говорить о нём пренебрежительно!
Бывшие в харчевне офицеры прыснули от смеха. Потом захихикали посетители из числа местных жителей. Через минуту уже смеялись до слёз все присутствовавшие, включая повара и поварёнка. У официантов, тоже не удержавшихся от хохота, повыпадали из рук подносы с кушаньями и напитками.
Опозоренный хвастун стремглав выбежал из трактира, но звонкий смех звучал у него в ушах и преследовал его повсюду. Всю ночь он бродил по улочкам Малого Иерусалима. Ему казалось, будто из окна каждого дома показывают на него пальцем и потешаются над ним. Такова оказалась наука крымского Робин Гуда.
Утром пограничник написал рапорт начальству с просьбой перевести его служить куда-нибудь подальше от Крыма. И вскоре бедняга получил новое назначение - говорят, на польскую границу. А в Евпатории ещё долго вспоминали, как Алим проучил самоуверенного бахвала.
|
