В год смерти Ришелье, в 1822 году, дом в Гурзуфе по завещанию герцога перешел к его адъютанту Стемпковскому, который через год продал его новому новороссийскому и бессарабскому генерал-губернатору графу М.С. Воронцову.
Через 10 лет Воронцов продал гурзуфское имение сенатору Фундуклею. После смерти сенатора владельцами имения стали его наследники - барон Врангель и генерал Краснокутский. У них Гурзуф выкупает Петр Ионович Губонин, известный московский промышленник.
Купив в 1881 году за 250 тыс. руб. имение в живописной татарской деревушке, предприимчивый и энергичный Петр Ионович превратил его в первоклассный курорт полуострова. Он построил в Гурзуфе гостиницы, почтово-телеграфную станцию, ресторан, торговые лавки, аптеку, православный храм. Новый курорт, построенный Губониным, стал вскоре серьезным конкурентом Ялте, и слава о нем шагнула за пределы Крыма. Богатая публика, в том числе московская, стала выбирать Гурзуф местом отдыха.
Проекты губонинских гостиниц, или, как тогда называли, доходных домов, были разработаны ялтинским архитектором Платоном Константиновичем Теребеневым, занимавшим в те годы должность архитектора Ливадийско-Массандровского Удельного Управления.
При единстве образно-художественного решения, ни в одном из зданий нет точных повторов. Все фасады гостиниц различны, а чередование разных по объему навесных деревянных террас и балконов, окрашенных от светло-желтых тонов до коричневато-красных, придают всем домам яркий, праздничный, жизнерадостный вид.
Комнаты гостиниц, высокие и светлые, обставленные с роскошью и со всеми удобствами, были приспособлены для отдыха в любое время года. Все они отапливались, для чего были устроены печи с топкой из коридора или обыкновенные голландские, обтянутые листовым железом. Комнаты, не имеющие печей, были снабжены каминами.
Номера в гостиницах имели от 1 до 4 комнат. Просторные балконы были защищены от ветра и солнца парусиновыми драпировками. Полы были деревянные, а в больших номерах паркетные, стены обклеивались обоями, которые часто меняли.
В каждой гостинице были номера дорогие и попроще, отличались они и по цене. Это давало возможность отдыхать в Гурзуфе и людям с ограниченными денежными средствами. Последняя, шестая, гостиница была открыта в начале сезона 1889 года, по обстановке и удобствам она не уступала другим.
При гостиницах имелись ванны и души с пресной и морской, теплой и холодной водой, ими можно было пользоваться в любое время года.
Все гостиницы соединялись телефонами между собой, с домом хозяина имения, с конторами и домом местного доктора, под надзором которого находилась аптека.
Аптека в Гурзуфе была открыта в сентябре 1888 года. Губонин, получивший разрешение на ее открытие, передал аптеку в аренду провизору, устроив всю обстановку за свой счет. Он поставил провизору условие: отпускать лекарства нуждающемуся гурзуфскому населению по назначению врача за уменьшенную плату, сравнительно с существующей аптекарской таксой. В случае заболевания отдыхающих в губонинских гостиницах инфекционными болезнями их изолировали в особой даче (больнице), удаленной от остального жилья. Медицинский персонал в Гурзуфе состоял из доктора, женщины-врача, и пребывающей на сезонное время фельдшерицы-массажистки. В случае надобности для ухода за больными можно было выписывать сестер милосердия из Ялтинской общины. Всего в гостиницах было более 200 номеров.
Простой перечень удобств дает представление об этом первоклассном курорте, который находился к тому же в живописнейшей местности на самом берегу моря.
Бархатный сезон начинался в августе и заканчивался в октябре. В этот период плата за номер составляла от 1 до 10 руб. в сутки, с ноября по август плата была ниже. Полный пансион стоил 60 руб. в месяц.
Любимым развлечением публики была верховая езда - модное и дорогое в то время удовольствие. Провожатыми были молодые местные жители, одетые в красные татарские костюмы, которые придавали им характерный живописный вид.
Прогулки на лошади по узким тропам среди дикой природы давали возможность добраться до самых труднодоступных мест и доставляли отдыхающим бездну удовольствия. Плата за верховую лошадь за весь день под мужским седлом стоила 3 руб., под женским - 4 руб.
Население поселка в конце XIX века составляло более одной тысячи человек, и многие местные жители, традиционно занимаясь садоводством, виноделием, табаководством, с открытием в Гурзуфе курорта стали сдавать квартиры отдыхающим, заниматься мелкой торговлей. Татарские женщины славились искусством приготовления очень прочного и красивого полотна и полотенец с вышитыми и затканными цветными узорами. Ткали они на простых верстаках с помощью передвижных гребней. Их узорчатые полотенца ценились недешево, но покупались отдыхающими весьма охотно.
Большим спросом пользовались и приготовленные татарскими женщинами разнообразные и очень вкусные греческие, турецкие и татарские сладости. Все это можно было купить на лотках мелкой торговли или заказать в ресторане.
Своеобразной достопримечательностью нового курорта стал и ресторан, единственный в своем роде, построенный Губониным в отдельном каменном здании. Большой двухсветный зал ресторана имел по лицевому фасаду три отдельных входа, во всю длину здания устроена была галерея с летними столиками. Около ресторана играл духовой оркестр, а по воскресеньям в большом зале устраивались танцы.
По вечерам ресторан освещался двумя электрическими фонарями, каждый по силе света равнялся тысяче нормальных свечей.
Провизия для кухни ресторана доставлялась из Ялты, Симферополя и Керчи. Стоило все недешево, но чего здесь только не было! Различные сорта морской рыбы, которая привозилась с завода, устроенного за гурзуфской деревней. Лакомством для гурманов были султанка, кефаль, камбала, мелкая рыбешка хамса или анчоусы, жаренные на сливочном масле. Часто можно было отведать свежего осетра или белугу, недорогую зернистую икру из Керчи. А черноморские мелкие устрицы, которые ловили преимущественно в холодное время года, были недороги и являлись очень вкусным и здоровым блюдом.
Осенью отдыхающие лакомились вкусным мясом перепелов. В это время начинался перелет этой птицы, и она в больших количествах появлялась на южных склонах главной гряды Крымских гор, где ее ловили без особого труда.
Вся провизия в гурзуфском ресторане сохранялась свежей, так как для производства льда имелось два аппарата.
При ресторане устроены были московская булочная и пекарня, которые снабжали население поселка и его окрестности различными булочками и хлебом.
Предусмотрено было все: свежая зелень и овощи выращивались на собственном огороде, расположенном выше почтовой дороги, там же были разбиты баштаны, на которых в изобилии росли арбузы, различных сортов и прекрасного качества дыни.
У местных жителей и в лавочках около гостиниц можно было приобрести крымские фрукты. Во время летнего и осеннего сезонов в Гурзуфе работали галантерейный и персидские магазины, а парикмахерская была открыта круглый год.
Особый шарм гурзуфскому курорту придавал маленький ресторанчик "Венеция", который появился в 1913 году на Адаларах, на ближайшей к берегу скале.
Ресторан имел свою пристань, к которой причаливали лодки. Определенной таксы для лодочников не было, вне сезона их услуги пенились дешевле, но в экзотическом ресторанчике цены были астрономические. Невероятно высокие цены все-таки не останавливали богатую публику - и не только из Гурзуфа, но и из Ялты.
Большинство гостиниц и ресторанов находилось в северовосточной части роскошного гурзуфского парка с фонтанами. Об устройстве парка заботился в свое время и прежний владелец Гурзуфа сенатор Фундуклей, который выписывал из разных мест редкие экземпляры растений, и уже в 60-е годы XIX века парк считался одним из самых лучших на Южном берегу Крыма.
В середине 50-х годов виноградники в нижнем парке были уничтожены, а на их месте посажены масличные и лавровые рощи. Весь нижний парк и часть верхнего в сезонное время хорошо освещались электричеством, но особенно оригинален был разноцветный фонарь перед домом владельца имения, то есть перед особняком, построенным Ришелье. Он бросал фантастический свет на окружающий парк, и освещенный парк с верхних этажей гостиниц представлял собой волшебную панораму и производил изумительное впечатление. Украшением гурзуфского парка были и фонтаны.
Лучший из них и сейчас находится перед большой гостиницей и являет собою величественную аллегорическую группу, изображающую победу просвещения над мраком и темными силами. Стоящая на глобусе богиня света и просвещения возвещает миру свет и любовь, символами которых являются зажженный факел и амуры. Глобус поддерживается титанами, богами тьмы, которые стараются струей воды, выходящей из пасти чудовищ, потушить горящий свет, но вода не достает факела. Группа эта, отлитая по модели берлинского профессора Бергера, была приобретена на выставке в Вене. Фонтан называется "Ночь".
Недалеко от этого фонтана, ближе к реке, другая изящная фонтанная группа "Дети во время дождя", выполненная по модели скульптора-академика Каменского. Еще один фонтан, "Гречанка", приобретен был с московской выставки. Это высокая колонна, верх которой украшен художественно исполненной женской фигурой, наклонившей кувшин, из которого струится вода.
Интересен и фонтан "Рахиль", напоминающий о Библии, по которой красавица Рахиль стала матерью Иосифа, известного героя библейского сюжета.
Фонтаны "Ночь", "Нимфа", "Рахиль" украшают старинный парк и сегодня. А вот церкви, построенной Петром Ионовичем, давно уже нет.
В 1887 году он начал строить православный храм. Церковь в византийском стиле во имя Успения Богородицы, по признанию тех, кто ее видел, стала одной из достопримечательностей Южного берега Крыма. При храме П.И. Губонин открыл прекрасную церковно-приходскую школу, в которой в начале 1890 года обучалось 40 человек. Учебники и пособия распространялись среди учащихся бесплатно.
Владелец Гурзуфа Петр Ионович Губонин и его жена Марина Севастьяновна были погребены в мраморном склепе Успенской церкви. Когда уже при советской власти в 1932 году рушили церковь, местные жители, любившие и почитавшие Губонина, не дали осквернить его могилу - она была перенесена на местное кладбище. Через два года после этого не стало и знаменитой гурзуфской мечети, построенной в основном на пожертвования П.И. Губонина.
Глубоко верующий человек, Петр Ионович внес существенный вклад в сооружение Владимировского собора - усыпальницы адмиралов и памятника обороны Севастополя 1854-1855 годов. На пожертвования Губонина была завершена внутренняя отделка Владимирского собора в Херсонесе. Принимал он участие и в постройке знаменитого храма Христа Спасителя в Москве.
Всех добрых дел Петра Ионовича не перечтешь, да он никогда и не ждал благодарности. Он всегда помнил, откуда он вышел "в люди", поэтому всегда заботился о тех, кто нуждался в помощи. Когда Губонин в первый раз в жизни поехал лечиться за границу, его спрашивали, что больше всего поразило его в западных краях. "Как богато живут там мужики", - отвечал он.
Его щедрая благотворительность стала возможной благодаря его многомиллионному состоянию, которое он нажил прежде всего на крупных подрядах по строительству железных дорог.
Он был сыном крепостного крестьянина, каменщика из деревни Борисовки Коломенского уезда Московской губернии. Смолоду у него было около Подольска небольшое заведение для тески камней и точил. Занимаясь подрядами на каменных работах, он свел знакомство с путейным миром и познакомился со строительным делом, что пригодилось ему в дальнейшем.
В 60-е годы XIX века, когда началось строительство железных дорог, имя Губонина было уже известно. В 70-х годах оно гремело особенно в Москве. Некоторые утверждали, что первопрестольная в семидесятых стояла на трех китах: административном - князе В.А Долгорукове, военном генерал-губернаторе; денежном - П.И. Губонине и артистическом - Николае Рубинштейне. Все трое были одинаково известны и полезны.
Губонин был приятной русской наружности, с мягкими манерами и красивыми оборотами речи. У него был толковый и прямой ум, который без всякой подготовки и учения схватывал все - от сложных технических вопросов до замысловатых финансовых комбинаций. Выйдя из крепостных крестьян, он прошел через купечество и вышел во дворянство.
Имея чин тайного советника, он получил потомственное дворянство особым высочайшим указом. "В воздаяние пожертвований с 1870 по 1872 год и обеспечение бывшей в сем году политехнической выставки в Москве и во внимание к стремлению своими трудами и достоянием содействовать общественной пользе".
О той выставке теперь мало кто помнит, а в то время ей придавали особое значение. По сути, эта была выставка достижений народного хозяйства. В ней участвовало свыше 10 тыс. русских экспонатов и около 2 тыс. иностранных. Все лучшее тогда представлено было на выставке в многочисленных отделах: техническом, сельскохозяйственном, лесном, медицинском и т.д.
Особенно интересным получился железнодорожный отдел, почетным президентом которого был П.И. Губонин.
На средства главным образом Петра Ионовича в отделе был построен настоящий вокзал со сквером. На рельсах установили специальный вагон для перевозки живой рыбы. Чтобы доказать возможность перевозки рыбы с Волги в таком вагоне, было задумано тут же ее продавать. Кроме этого, в железнодорожном отделе были представлены паровозы, вагоны, землянка на 10 человек с орудиями труда, показаны мосты, к строительству которых также имел отношение Губонин.
И это не все. Чтобы привлечь внимание зрителей, в отделе установили императорскую палатку, эстраду для музыкантов, фонтан!
За лето выставку посетили 750 тысяч человек. На основе ее экспонатов были созданы два крупнейших музея - Политехнический и Исторический. Император Александр II относился к Петру Ионовичу с уважением, и они нередко беседовали на разные темы.
В одну из встреч П.И. Губонин поднес царю серебряную чернильницу с изображением группы народов России с надписью: "От бывшего крестьянина, ныне твоею милостью действительного статского советника Петра Губонина". Подарок этот позднее украшал царский стол: видимо, пришелся по вкусу.
В чине тайного советника Губонин ходил в картузе и сапогах бутылками и надевал звезду на долгополый сюртук.
Губонин был крупный миллионер, начавший свою деятельность сперва десятником при постройке Московско-Рязанской железной дороги, а потом подрядчиком, забравшим и земляные работы по поставке камня, и наконец, сделался владельцем крымской жемчужины - Гурзуфа.
- Это моя любовница, - говорил он про Гурзуф и распивал чаек под пушкинским кипарисом, под которым лично для себя беседку выстроил.
После его смерти наследники под этим кипарисом расплескивали, угощая друзей, "пену сладких вин" гурзуфских виноградников, пока не расплескали и самый Гурзуф, и отцовские миллионы".
Сыновья П.И. Губонина, Сергей и Петр, были не в отца, люди не коммерческие, но, по-видимому, добрые. Это подтверждает и дальнейший рассказ Гиляровского, услышанный им от одного старого бухгалтера, который не погиб благодаря младшему Губонину.
В то время процветало ростовщичество. Бедный бухгалтер, пытаясь выручить родственника, одолжил деньги у ростовщика Кашина, получив вексель на 800 руб. Родственник внезапно умер, и по векселю платить приходится ему... А с чего платить, когда получал он только 100 руб. Подошел срок, пришел он к ростовщику просить отсрочки, но тот оказался нем к его просьбам и слезам. Пошел бедный бухгалтер на второй этаж гостиницы с горя выпить и встретил там младшего Губонина, у отца которого, Петра Ионовича, когда-то проверял бухгалтерию. Рассказал ему все про вексель. Петр Губонин тут же вынул из кармана деньги и отдал бухгалтеру, чтобы тот поменял на вексель. Сам же векселя не взял, говоря, что будут деньги, отдадите, нет, так и не надо. Через несколько лет бухгалтер смог вернуть долг, в то время как наследники Петра Ионовича совсем разорились.
Добротой и хлебосольством отличался и сам Петр Ионович. "Пойдемте, молодцы, пить чай в трактир", - говорил он своим инженерам, приглашая их на роскошные завтраки и обеды в ресторан.
Инженерами у него работали такие в будущем известные промышленные деятели, как князь Тенишев, барон Штейнгель, Голубев и др.
В последние годы жизни здоровье Петра Ионовича пошатнулось, он страдал сахарной болезнью и выдержал трудную операцию. Со здоровьем, как это часто бывает, пошатнулись и дела. Добродушный и доверчивый, он так же быстро потерял часть своего состояния, как и нажил его.
Умер Петр Ионович 30 сентября 1894 года, сидя в кресле в своем замоскворецком доме. Отпевание его состоялось в Параскиево-Пятницкой церкви, где он состоял старостой 27 лет и которая была построена на его средства с большим вкусом и замечательной роскошью. На одном из многочисленных венков было написано: "Незабвенному глубокоуважаемому Петру Ионовичу Губонину от признательных и благодарных гостей Гурзуфа". Согласно воле покойного тело его было перевезено в Крым.
Так закончился на крымской земле земной путь московского промышленника, основателя нового курорта в Гурзуфе Петра Ионовича Губонина.
После смерти П.И. Губонина курорт перешел во владение его сына - Сергея. Имение, которое покупал Петр Ионович у наследников Фундуклея за 25 тыс. руб., теперь оценивалось в 3,5 млн. руб. Большой доход давали и губонинские вина, по признанию современников, одни из лучших на Южном берегу Крыма.
На рубеже веков имение Губонина было приобретено организовавшимся акционерным обществом курорта Гурзуф, в которое входили Голицын, Долгоруков и др. Во главе общества был князь А.А. Оболенский.
В 1904 году Гурзуф перешел к наследникам К.И. Волкова, затем - петербургского товарищества.
После революции и Гражданской войны хозяином почти всего парка и гостиниц стала Военно-курортная станция, сейчас санаторий Министерства обороны.
В 1967 году поклониться могиле своего знаменитого предка пришел другой замечательный представитель семейства Губониных - Михаил Ефимович.
Талантливый художник-график, сын известного российского предпринимателя-меховщика Е.С. Губонина и родственник П.И. Губонина, он является автором красивых оберток знакомых многим с детства конфет и шоколадок: "Красная шапочка", "Вишня в шоколаде", "Садко" и многих других, которые выпускала и выпускает московская кондитерская фабрика "Красный Октябрь".
Работал Михаил Ефимович в храмах, выполняя работы по резке дерева. Очень любил он рисовать ангелов. Эта работа приносила ему радость и обеспечивала материально.
Но главным делом его жизни было создание архива документов о жизни и служении Богу и России Святейшего Патриарха Тихона. В годы советской власти занятие это было небезопасным. Михаил Ефимович пережил и арест, и ссылку. Прошел всю войну, дошел до Берлина. Потом он вновь отдавал все силы созданию архива Святейшего Патриарха. Труд его оказался не напрасным, архив и сейчас служит людям.
Сохранились также праздничные гостиницы, роскошный парк с фонтанами в Гурзуфе и, конечно, железная дорога Москва-Севастополь, в строительстве которой в первой половине 70-х годов XIX века принимал участие Петр Ионович Губонин.
Миллионы людей со всех концов России едут по этой дороге на отдых в Крым, в том числе и в Гурзуф, который хранит память многих выдающихся представителей нашей культуры, живших когда-то в этом чудесном уголке.
|
